Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна. Большой сборник
Шрифт:
— Смотри, что это?
— Перестань, — говорю я ему, — нельзя так пугать людей. Я и без того чуть не умираю от страха.
— Смотри сюда, говорю тебе! Там, между платанами, что-то виднеется.
— Перестань, Том!
— Оно ужасно высокое!
— Господи, спаси нас!
— Помолчи! Оно идет сюда! Том был так взволнован, что у него дух захватывало.
Тут я уже не выдержал — я должен был взглянуть. Теперь мы оба стояли на коленях, приподнявшись над перекладиной изгороди, и смотрели не отрываясь, а душа у нас ушла в пятки. Оно двигалось по направлению к нам, сначала оно еще было
Минуту или две мы не могли пошевелиться. За это время привидение исчезло. Тогда мы начали шептаться.
Том заговорил первым:
— Обычно они всегда туманны и расплывчаты, как будто сделаны из дыма, а это привидение совсем не такое.
— Да уж, — говорю я, — я совершенно ясно видел очки и бакенбарды.
— Да и все на нем яркое, словно на нем праздничный костюм — клетчатые брюки, зеленые с черным…
— И вельветовый жилет в красную и желтую клетку…
— А на брюках у него кожаные штрипки, и одна болтается…
— А шляпа!..
— Да уж, странная шляпа для привидения! Понимаете, дело в том, что такие шляпы — черные, с твердыми полями и высоким круглым верхом, похожие на сахарную голову, — только в этом году вошли в моду.
— Ты не заметил, Гек, волосы у него остались прежними?
— Нет… Сначала мне показалось, что такие же, а потом вроде нет.
— Я тоже не заметил. А вот саквояж с ним был, это я видел.
— И я. Слушай, Том, а разве саквояж может стать привидением?
— Ну вот! На твоем месте, Гек Финн, я не проявлял бы такого невежества. Все, что есть у привидения, тоже становится привидением. Они же, как и все, должны иметь свои вещи. Ты же сам видел, что вся его одежда тоже стала привидением, а чем саквояж от нее отличается? Конечно, он тоже стал привидением. Это было справедливо. Мне нечего было возражать. В это время мимо нас прошли Билл Уиверс со своим братом Джеком, и мы услышали, как Джек сказал:
— Как ты думаешь, что он тащил?
— Откуда я знаю, что-то тяжелое.
— Да уж, он весь согнулся. Наверное, какой-нибудь негр стащил кукурузу у проповедника Сайласа.
— Наверное. Потому я и не скажу, что видел его.
— И я тоже. Они рассмеялись и прошли дальше. Нам стало ясно, насколько хуже относились теперь здесь к дяде Сайласу. Уиверсы никогда в жизни не позволили бы негру безнаказанно украсть кукурузу у кого-нибудь другого.
Вскоре мы услышали еще голоса и смех, какие-то люди приближались к нам. Оказалось, что это Лем Биб и Джим Лейн. Джим Лейн говорил:
— Кто? Юпитер Данлеп?
— Ну да.
— Ну, не знаю. Наверное, там. Я видел его с час назад, как раз перед заходом солнца. Он копал там что-то вместе с проповедником. Он сказал, что вряд ли пойдет с нами сегодня, но если мы хотим, то сможем взять его собаку.
— Небось устал, бедняга!
— Да уж, работает он прилежно, ничего не скажешь!
— Еще бы! Лем и Джим хихикнули и пошли дальше. Том предложил вылезти и пойти за ними, так как нам с ними по пути, а встретить опять привидение и оказаться с ним наедине нам совсем не хотелось.
Это было второе сентября, суббота. Никогда не забуду этого дня. Скоро вы сами поймете почему.
Глава VI
Как добыть бриллианты
Так мы тащились вслед за Джимом и Лемом, пока не добрались до заднего перелаза, где стояла хижина, в которой был заперт наш негр Джим, когда мы его освобождали. Тут нас окружили собаки, прыгая и приветствуя лаем, в доме горел свет, так что мы уже перестали бояться и собирались перелезть во двор, как вдруг Том говорит мне:
— Подожди, присядь-ка на минутку.
— Что такое? — спрашиваю я.
— Есть дело, и серьезное, — говорит он. — Ты, конечно, думаешь, что мы немедленно побежим рассказывать родным о том, кто лежит убитый там, под платанами, о мошенниках, которые убили его, о брильянтах, которые они утащили с трупа, — что мы выложим всю эту историю и о нас пойдет слава, будто мы больше всех знаем об этом деле?
— Ну еще бы! Ты не был бы Томом Сойером, если бы упустил такой случай. Уж я-то знаю, что когда ты примешься рассказывать, то разукрасишь все как надо.
— А что ты скажешь, — совершенно спокойно заявляет он мне, — если я сообщу тебе, что не собираюсь ничего рассказывать?
Я был поражен, услышав от него такие слова.
— Скажу, что это чепуха. Ты ведь шутишь, Том Сойер?
— Так вот, ты сейчас сам увидишь. Скажи мне, привидение было босое?
— Нет. Ну и что из этого?
— Подожди, подожди, сейчас поймешь. Были на нем сапоги?
— Конечно, я ясно видел их.
— Ты можешь поклясться, что видел их?
— Конечно.
— Ну и я могу. А понимаешь ли ты, что это значит?
— Ничего не понимаю. Что это значит?
— А вот что. Это значит, что брильянты не достались ворам!
— Вот так штука! Почему ты так думаешь?
— Я не думаю, я знаю. Разве брюки, и очки, и бакенбарды, и саквояж, и все его вещи не превратились в привидения? Все, что на нем было, все превратилось в привидения. А из этого ясно, что его сапоги тоже превратились в привидения, потому что они были на нем в тот момент, когда Джек стал привидением. И если это не доказательство того, что сапоги грабителям не достались, хотел бы я знать, какое тебе еще нужно доказательство.
Нет, вы подумайте только. Такой головы, как у этого парня, я никогда еще не встречал. У меня ведь тоже есть глаза, и я тоже все видел, но мне и в голову не придет такое. А вот Том Сойер другой человек. Когда Том Сойер смотрит на какую-нибудь вещь, то эта вещь встает на задние лапы и разговаривает с ним, она просто раскрывает ему все свои секреты. Право, я такой головы не встречал еще.
— Том Сойер, — сказал я, — я еще раз скажу то, что говорил уже много раз: я недостоин чистить твои башмаки! Ну да ладно, это к делу не относится. Господь бог создал нас всех, и одним он дал глаза, которые ничего не видят, а другим дал глаза, которые видят все; а для чего он это сделал — не нам судить. Значит, так и надо было, иначе он бы устроил это по-другому. Теперь я понял, что воры не унесли брильянтов. А вот почему, как ты думаешь?