Приключения в книжном магазине
Шрифт:
Порфирий согласился, и они подошли к рабочим. Видимо, это были строители — одежда перепачкана пятнами цемента и грязи, а сапоги измазаны кирпичной крошкой…
— Позвольте обратиться к вам, уважаемые граждане! — сказал профессор. — Если не возражаете, я хотел бы подискутировать… э-э-э… побазарить с вами на одну важную тему.
— Ну, чего? — проворчал один строитель.
— Вот этот молодой человек скептически отзывается о науке и технике! Похоже, что он склонен отрицать пользу электричества, водопровода и канализации…
Рабочие переглянулись.
— Ну, это ты, брат, зря так! — укоризненно покачал головой один.
— Позвольте внести существенную поправку, — отчеканил Порфирий.
— Я не против
— Чего-о?! Да ты, я гляжу, хорош впаривать… А попробуй-ка отстоять на смене от звонка до звонка! Попробуй цемент потаскать! Что, слишком материально?
Не понимают! Порфирий подавил подступившее чувство горечи, остро ощущая, что самое время вновь ретироваться. Эти люди слишком погрязли во грехах, чтобы внимать Истине…
— Вот видите! — профессор торжествующе улыбался. — Не так- то все просто!
Порфирий с раздражением смотрел на него, борясь со жгучим желанием достать Кабабулию и процитировать грозное пророчество о горькой судьбе тех несчастных, которые осмеливаются дерзновенно восстать против Пророков Меркурия. Желание проиграло, и проповедник медленно отошел в сторону, высоко поняв голову.
— Ишь, как нос-то задрал! — ухмыльнулся строитель, но Порфирий предпочел не обратить внимания на это невежественное замечание одного из тех, кто не ведает, что творит.
Он прошел к стеллажу «Религия», около которого недавно пытался обратить в истинную веру парня в джинсовой куртке, и с сожалением посмотрел на книги. Сколько ошибочных мнений здесь изложено! «История христианства», «Тайные культы Вуду», «Загадочный шаманизм», «Культура буддизма»… По мнению Порфирия, между этими течениями не было особой разницы — все они были ересями. Конечно, почти каждое содержало в себе какую-то крупицу Истины — но эти крупицы терялась в нагромождении Заблуждений. Будь на то его воля, Порфирий заменил бы всю эту литературу на меркурианские труды — тогда люди гораздо быстрее приобщились бы к Великим Истинам, и очистились бы от скверны своих ошибок…
Стоп! Ведь у него с собой есть несколько книжек… Проповедник достал из кармана одну брошюру и задумчиво посмотрел на нее. Пусть всего одна-единственная, но ведь никто не мешает тайное сделать явным. Можно просто держать ее в руках — и кто-нибудь из посетителей магазина, глядишь, и обратит свое внимание на обложку, станет спрашивать — и тут-то и начнется просвещение!
Укоряя себя за то, что не додумался до этого раньше, — Порфирий открыл книгу «Священные горы Меркурия и вы», держа её таким образом, чтобы обложка бросалась в глаза проходящим мимо людям. Делая вид, что читает, меркурианин украдкой следил за реакцией окружающих. Но — увы. За десять минут мимо прошло немало народу, и хотя несколько человек с интересом покосились на красочную обложку, ни один не заговорил с проповедником.
Порфирий уже начал терять терпение, когда вдруг заметил, что около стеллажа с надписью «Романы ужасов и мистика» стоит один человек, на которого рисунок явно произвел впечатление. Это был высокий парень в большом темно-зеленом пуховике. Рядом с ним стоял тот самый тип в джинсовой куртке, которого Порфирий безуспешно пытался обратить, и что-то втолковывал. Но парень в пуховике не слушал, завороженно уставившись на меркурианскую брошюру. Объятый священным трепетом, он дрожал, губы медлен-но шевелились. «Ну, уж одного сегодня я точно спасу!» — довольно подумал проповедник, делая вид, что не замечает произведенного впечатления.
По опыту он знал, что именно такие чувствительные граждане с наибольшей вероятностью можно обратить. Вообще, все немеркуриане делились на три категории. Обыватели — те, кто ничего не знал о Великих Истинах. Кандидаты — люди, которые что-то слышали о меркурианском учении и проявили к нему интерес, но еще не обратились. И наконец, Неофиты —
Вдруг парень в пуховике начал что-то возбужденно говорить, показывая пальцем в сторону Порфирия. Его собеседник посмотрел в указанном направлении и стал что-то объяснять. Но в этот момент проповедник заметил нечто особенное. Забыв о появлении Кандидата, он быстро миновал стеллаж «Искусство», промчался мимо «Детективов» и «Фантастики» и замер. Перед ним красовался Великий Символ Меркурия!
На стенде с открытками виднелись большие, альбомного формата, поздравительные послания с указанием знаков зодиака. Символ Мерку- рия — крест с кругом и дугой, красовался в самом центре. На глаза Порфирия навернулись слезы. Он вспомнил, когда впервые увидел Символ. Это произошло два года назад, в библиотеке, в день его собственного просвещения. Сидя в читальном зале, Порфирий читал «Справочник психолога», а в голове стучала одна мысль: «Виновен!». Он винил себя во всех неудачах своей жизни, начиная со студенческих лет — когда провалил экзамен по теории вероятности и в результате вылетел из престижного вуза. Следующие пятнадцать лет пролетели, ознаменованные этим тягостным событием. Пожар в квартире, потеря работы, уход жены… Во всем этом Порфирий винил себя и только себя. Надо было сделать лучше, сделать иначе — тогда все было бы хорошо! И хотя пожар устроил сосед, нечаянно бросив горящую сигарету на чужой балкон, на работе шло повальное сокращение сотрудников, а жена решила уехать с родителями жить в другую страну, соблазнившись картинами сладкой жизни — Порфирий все равно обвинял во всем лишь себя. И квартиру он давно уже сменил, и работу другую нашел, но чувство вины не уходило. Внимание Порфирия работало только одним определенным образом — в окружающем мире он усматривал прежде всего негатив, делал пессимистические прогнозы, ворчал и стенал. Наконец, ощущение внутренней тяжести стало настолько невыносимым, что побудило искать выход в библиотеке. Обхватив руками голову, Порфирий читал в справочнике определение маниакально-депрессивного психоза и думал о том, как же он виноват…
Вдруг над столом нависла чья-то тень.
— Читаем? — спросил низкий голос.
Подняв голову, будущий проповедник увидел странного человека с длинной бородой, на голове которого было что-то вроде гибрида кепки, шапки-ушанки и остроконечного колпака.
— Простите, что вы сказали?
— Вы знаете, что скоро будет конец света? — бородач пристально смотрел на него.
— Почему вы так думаете? — осторожно спросил Порфирий. Человек озабоченно оглянулся и сел рядом.
— Об этом сказано в Священной Книге Кабабублии, — возвестил он с торжественным видом. — Хотите, процитирую вам четыреста семнадцатую главу?
Они вышли в коридор и долго беседовали. Конец света Порфирия тогда еще мало интересовал, но его привлекло другое. Оказалось, что меркурианское учение, основы которого его будущий Учитель Гегесий словоохотливо и с воодушевлением изложил, вовсе не призывало к борьбе с чувством вины. В отличие от разного рода психологических концепций, которые утверждали ненужность и вредоносность этого чувства, меркуриане считали его весьма ценным.
— Вы должны суметь разочароваться в себе самом! Сказать — «нет!» своему прошлому… Вы должны начать новую жизнь!.. — говорил Гегесий, сверкая глазами. — Когда вас начнет тошнить от самого себя — только тогда вы и будете готовы к Внутренним Изменениям… Пока человек не надоел себе самому, он не сможет осознать Меркурианские Истины…