Приключения в Красном море. Книга 3(Погоня за «Кайпаном». Злополучный груз)
Шрифт:
Опечаленный предстоящей разлукой с Юсуфом, я отправляюсь в Порт-Тауфик и усаживаюсь на пристани на террасе кафе, принадлежащего некому Манолакису — земляку и, видимо, родственнику Горгиса. Этот лысый уродливый коротышка с замашками провинциального нотариуса знает обо всем, что творится в городе. Он посвящен в дела полиции, таможни и контрабандистов, в его заведении можно встретить лоцманов и электриков, смотрителей маяков и речников, курсирующих между Суэцем и Порт-Саидом. Кроме того, все рыбаки, возвращающиеся с лова, первым делом наведываются к Манолакису, чтобы узнать последние цены на рыбу на каирских
Я уверен, что получу здесь из первых рук известие о судне Ставро. Завидев меня, хозяин принимается рассыпаться в любезностях. Он знает о моей дружбе со Ставро да и сам питает ко мне уважение, с тех пор как я совершил беспримерное путешествие в Грецию и привез гашиш из его родного города Стено. Опережая мой вопрос, Манолакис говорит мне с улыбкой:
— Усаживайтесь поудобнее, вам не придется долго ждать. Не волнуйтесь, все наверняка обошлось благополучно. Два капитана с пограничных кораблей, которых следовало бы опасаться, сидят у меня со вчерашнего вечера кое с кем из моих друзей, и партия еще далеко не окончена…
Манолакис называет своими друзьями известных игроков-греков, приобретающих и теряющих за карточным столом баснословные состояния. Они способны удерживать партнера, позволяя ему выигрывать до поры до времени, а затем с поразительной ловкостью заставляют его спустить все деньги. Усмешка Манолакиса говорит о том, что офицеры угодили в их сети.
В ожидании новостей я усаживаюсь за столиком и, подобно другим бездельникам, потягиваю кофе и разглядываю проходящих мимо людей. Наконец Манолакис незаметно подает мне знак с другого конца террасы.
Я вхожу вслед за ним в просторный зал кафе, где слуги производят уборку. Он показывает мне телеграмму, отправленную из Каира всего лишь полчаса назад. Телеграфист, который принес телеграмму, получил щедрые чаевые — десять пиастров.
Текст, написанный по-арабски, гласит: «Благополучная доставка, мальчик, мать и ребенок здоровы. Кассим».
Манолакис расшифровывает послание: мужской пол ребенка означает, что пустое судно не сразу вернется в Суэц, а отправится на лов рыбы, чтобы усыпить подозрения; подпись Кассима говорит о том, что мой матрос находится в Каире.
Вернувшись в старый Суэц, я застаю на судне того же бедуина, что приносил утром одежду для Юсуфа. На сей раз посланец доставляет мне бумагу за подписью Абдульфата, подтверждающую его полномочия. Юсуф быстро переодевается и уходит вместе с бедуином. Я печально гляжу ему вслед, чувствуя, что обстоятельства оказались сильнее меня…
День тянется невыносимо долго; я с нетерпением жду вечера, чтобы отправиться на обед к Ставро, надеясь, что его присутствие придаст мне уверенности и поможет справиться с гнетущей тревогой. К несчастью, на Востоке не обедают раньше десяти часов вечера…
Я выхожу задолго до назначенного часа и выбираю самый длинный путь, чтобы убить время. Улочка, ведущая к дому Ставро, такая пустынная в пору моего ночного визита, заполнена оживленными людьми, наслаждающимися вечерней прохладой.
Невестка Ставро сидит на стуле на пороге; завидев меня, она возвращается в дом и оставляет дверь открытой. Ставро встречает меня с бурной радостью и принимается похлопывать по плечу с такой силой, что я с трудом удерживаюсь на ногах. Один из его земляков, недавно
Когда пробуешь это вино впервые, не чувствуешь ничего, кроме горечи, но мало-помалу его аромат и неповторимый вкус становятся все более ощутимыми на фоне терпкой смолы. Мне жаль современных людей, предпочитающих напитку богов промышленные яды, которые дают нездоровое опьянение и приводят человека к деградации. Тот, кто любит и почитает вино, как Ставро, не может быть дурным человеком.
Я рассказываю греку о своей тревоге за судьбу Юсуфа, но Ставро не разделяет моих опасений и отвечает с презрительной гримасой:
— Зачем так волноваться? Когда эти трусы увидят изрытый песок Рас-Сиума, они испугаются, решив, что там побывала полиция, и пустятся наутек, чтобы поскорее избавиться от товара, взятого из первого тайника.
— Вы уверены, что они не проведали о нашей экспедиции?
— Абсолютно уверен, ведь капитан моего судна не знал ни о цели рейса, ни о том, что за груз он повезет. Это было известно только Джебели и вашему матросу Кассиму. Более того, во избежание слухов судно отправилось на юг ловить рыбу и вернется только через несколько дней.
— Но почему же они оказались в Каире? Разве туда прибыл караван Муссы?
— Неужели вы думаете, что подобный караван мог появиться у ворот города! Он расположился в пустыне, откуда товар доставляется в Каир небольшими партиями по разным дорогам. Ну, хватит о делах, давайте выпьем за ваше здоровье, у республики в подоле еще осталось немного вина…
Ставро с его внешностью ярмарочного борца наделен проницательным умом и порой проявляет незаурядную находчивость в своих политических высказываниях. Так, он приобрел графин для вина в виде женской фигурки — аллегорического изображения республики, — и теперь показывает на него с лукавством. Мне кажется, что мой приятель — монархист, хотя он и скрывает набегающую слезу, когда слышит о Наполеоне на острове святой Елены.
Чтобы отвлечься от забот, не дающих покоя и ему, несмотря на весь его оптимизм, Ставро рассказывает мне всяческие истории, связанные с торговлей гашишем. Так, я узнаю от него о соперничестве двух племен, переправляющих наркотики через пустыню, которые поделили между собой сферы влияния. Люди Муссы забирают груз на побережье между Суэцем и мысом Зафрана. Поэтому Мусса должен был ждать с караваном верблюдов неподалеку от места назначенного мне свидания. Но Ставро узнал, что Мусса не был предупрежден. Скорее всего это подстроено нарочно, ибо находившиеся в бухте суда вполне могли бы направиться вместе с грузом на юг, чтобы передать его племени Салима. Это племя, обитающее в горах Розас, отличается от соседних народностей и происходит от берберов, бывших рабов из Судана.