Приключения в лесу
Шрифт:
— Может, это и вправду злой дух? — прошептал лесник, которого охватил такой же суеверный ужас, что и лесорубов, в большинстве своём болгар-магометан, из соседнего Ляскова.
— Может, это шпионский тайник? — отозвался паренёк.
— А если тайник, так какого дьявола они светят? — В голосе лесника слышались недоверие и злость.
— Сигнализируют… Ты думаешь, этого не может быть?
— Может, разумеется, да ещё как. Граница недалеко, а у границы всё может случиться…
— А не выстрелить ли в огонь? —
Теперь-то я знаю, что стрельба была настоящей глупостью, но в ту тёмную и зловещую ночь, когда лесорубы собирались бежать и дело висело на волоске, спокойно раздумывать было некогда, и я разрешил Врагову стрелять.
Лесник поднял ружьё, но, сгорая от нетерпения, я выхватил его у него и стрельнул прямо в огонь. Темнота расступилась перед маленькой вспышкой. На миг показались молчаливые сосны, потом мрак снова сгустился, а огонь заблестел сильнее и, кажется, ещё более вызывающе.
Я прицелился и снова выстрелил. В столовой послышался приглушённый тревожный шум и, как мне показалось, смех. Лесорубы наблюдали за поединком со злым духом и посмеивались. Мы казались беспомощными и смешными. Я хотел было снять ружьё с подоконника, но тут услышал голос мальчика:
— Пусть ружьё останется на окне!
— Духа будем пугать, а? — засмеялся лесник.
Сашко не обратил внимания на насмешку и тихо, словно опасаясь, чтоб нас кто-нибудь не подслушал, объяснил, что дуло ружья наведено на огонь. А если посмотреть в прицел при свете дня, а кому-нибудь из нас пойти в лес с платком, то тот, кто будет у ружья, подскажет, где повесить платок. Там и будет огонь…
От радости мне хотелось обнять паренька и подбросить его к потолку. Ведь вот что надумал, никому и в голову не приходило! Но Врагов сказал:
— А как же мы услышим друг друга? Ведь тут больше трёх километров.
— Возьмём портативный телефон.
Телефонная линия проходила по лесу недалеко от того места, где светился огонь. При помощи портативного аппарата паренёк действительно мог связаться с домиком лесничего. Он несколько дней работал с телефонистами и знал, как с аппаратом обращаться.
Утром Сашко ушёл. У ружья встал Врагов. Впервые ружьё должно было ждать, когда цель сама попадёт на его прицел. Я, затаив дыхание, наблюдал из окна. Наконец флажок показался среди тёмно-зелёных волн хвойного леса, телефон работал: «Назад… вперёд… левее… ещё…» Сашко не мог быстро выполнять команду, ведь ему приходилось влезать на деревья и махать оттуда белым платком, привязанным к пруту. Всё же к обеду знак был установлен, и Врагов бросился в лес.
А мне не оставалось ничего другого, как ждать. Каждую минуту я надеялся услышать голоса лесника и его замечательного помощника, но прошло уже несколько часов, пока Врагов вернулся — весь изодранный и без фуражки. Вытер вспотевший лоб и уставился в землю,
Значит, огонь загорится ночью. «И что тогда? Что же тогда произойдёт?» — думал я. Ну хоть плачь!
Лесорубы вернулись, когда солнце скрылось за ощетинившимся хребтом Чернатицы. Они уселись на поляне перед моим окном, закурили и молча стали ждать появления дьявольского огня. Ни один вечер не казался мне более зловещим… Точно в восемь часов тридцать две минуты огонь стал разгораться на том же месте и таким же образом — постепенно, пугливо, а потом, по мере того как сгущалась темнота, он превратился в настоящее пламя.
Это приводило меня в ужас. Нужно было немедленно проверить, есть ли огонь на том самом месте или нет. Я обернулся к Врагову. Он понял меня и взялся за ружьё.
— Послушайте, эй! — обратился он к лесорубам. — Может, кто-нибудь из вас пойдёт со мной к дереву?
Лесорубы замерли, словно ничего не слыша, — молчаливая группа под окном домика.
— Желающих нет? — повторил Врагов.
— Послушайте, я пойду, — потянул его за рукав Сашко. — Я знаю дорогу к дереву.
— Хорошо, — неохотно сказал Врагов.
Послышалось щёлканье затвора. Их шаги прозвучали по склону и затихли. Искра, высеченная из камня подкованными ботинками лесника, блеснула и угасла. Две тени — большая и маленькая — Пропали в ночи.
До флажка надо было идти час десять минут. И час десять минут я ждал у окна, всматриваясь в огонь, который становился всё яснее и чище, но казался всё более зловещим и загадочным.
Зазвонил телефон.
— Товарищ лесничий, — услышал я голос Врагова, — мы находимся точно под флажком. Огня нет! Вы ничего не видите?
— Гори-ит! — в отчаянии крикнул я. — Посмотрите вокруг, чёрт бы вас побрал!
— Горит, а там огня не видно! — отозвался кто-то под окном, где в темноте время от времени вспыхивали сигареты, освещая чьё-нибудь испуганное усатое лицо.
Кто-то встал, и я услышал голос повара, отца Сашко, приглушённый и нетерпеливый:
— Пусть мальчик вернётся назад, товарищ лесничий!
— Вернитесь, — приказал я по телефону. — Пусть мальчик вернётся.
— Хорошо, — послышался тихий и расстроенный голос, — но он не хочет. Он полез на дерево за платком.
— К чертям платок, пусть возвращается! — закричал я во всё горло.
— Не хочет, — ответил Врагов.
Я почувствовал, что ноги мои подкашиваются. Положил телефонную трубку и прилёг, обессиленный усталостью и отчаянием. Видимо, лежал я минут пять. Меня поднял дружный крик.
— Пога-ас! Пога-ас, лесничий, огонь погас! — кричали лесорубы.