Приключения в шхерах
Шрифт:
Но тут в дело вмешался Дундертак.
Не успел он вылезти из ивового куста, как его заметили те две вороны, что вели атаку с земли. Совесть у них была нечиста, поэтому они хоть и без особой охоты, но все же поднялись в воздух и, неловко махая крыльями, отлетели к ближайшему дереву. Усевшись на ветки, они широко разинули клювы и устроили оглушительный концерт. Остальные вороны не замедлили дать волю своему негодованию и так загалдели, что хоть уши затыкай.
Дундертак просидел у гнезда до самого вечера, охраняя гагу и ее яйца. Вороны одна за другой покидали свой наблюдательный пост и, недовольные,
Как только у Дундертака выдавался свободный часок, он бежал к гнезду, чтобы убедиться, все ли в порядке. В конце концов он так подружился с гагой, что она даже позволяла ему гладить себя по спине. Он делал это очень осторожно и не слишком часто. И был страшно доволен. Ему казалось, что он достиг почти того же, что старик Серебряный, на свист которого слетались все маленькие птички.
Однажды, лежа, как обычно, за большим валуном в нескольких десятках метров от гнезда гаги, Дундертак наблюдал за большой стаей птиц, плававших у противоположного берега узкого залива. Это были так называемые Поганки Большие. У этих птиц длинная шея, а на голове маленький хохолок из перьев. Поганки ловили на мелководье рыбу.
Они с головой ушли в это занятие и беспрестанно ныряли, показывая над водой тупые, короткие хвостики. Их длинные шеи торчали словно палки. Маленькие головки без устали вертелись во все стороны. Черные глаза были настороже. И все-таки Поганки прозевали тот момент, когда из густого ельника на берегу осторожно высунулся длинный лисий нос.
В ту самую минуту, как Дундертак увидел лису, лиса увидела птиц.
Дундертак наполовину высунулся из-за валуна, чтобы удобнее было наблюдать. Лиса приникла всем телом к земле и замерла.
Дундертак смотрел на нее как зачарованный. Глаза у него были хоть и на редкость маленькие, но зато зоркие. Ему было все хорошо видно.
Хитрая лисица беззвучно поползла вниз по береговому откосу, искусно скрывая меж валунов и кочек свою рыжую шубку. Пышный хвост она подобрала, зажав его между ног. Ее почти совсем не было видно. Только иногда на какую-то долю секунды из-за ветки или из травы высовывался хищный нос и осторожно тянул воздух.
Поганки не подозревали об опасности. Они были всецело заняты своими промысловыми делами. Над водой поочередно показывались то короткие хвостики, то вытянутые шеи с маленькими головками и длинными, тонкими клювами.
Несмотря на то что Дундертак неотступно следил за лисой с той самой секунды, как увидел в ельнике ее нос, он не смог бы потом рассказать, как именно она прокралась к берегу. Ясно было одно: она проделала это неимоверно быстро и почти незаметно для постороннего глаза.
Вдруг лиса вся подобралась, приготовившись к прыжку, Дундертак непроизвольно вскочил на ноги. Пускай Поганки считались в своем мире такими же разбойниками и грабителями чужих яиц, как вороны в своем, но в эту минуту Дундертаку захотелось свистнуть, крикнуть, в общем, каким-нибудь образом предупредить беспечных птиц об опасности. Но было слишком поздно. Лиса уже прыгнула в мелкую воду, где рыбачили Поганки.
Одна из птиц тут
Вся стая, тяжело оторвавшись от воды, с громкими криками и хлопаньем потянулась в сторону открытого моря.
То, что случилось потом, заставило Дундертака забыть и лису и ее дерзкую охоту.
Через залив к берегу летела какая-то большая птица. Она летела с трудом, бесконечно устало, словно отчаявшись долететь.
Дундертак вытянулся в струнку, внимательно следя глазами за полетом этого странного существа. Не прошло и нескольких секунд, как он определил, что это глухарь — самая крупная из всех лесных птиц.
Движения глухаря были неверными, его швыряло из стороны в сторону. Казалось, он вконец измотан.
В какой-то момент он чуть было не опустился на воду. У Дундертака душа ушла в пятки: стоило только глухарю замочить крылья, и ему пришел бы конец.
Но глухарь не успел коснуться водной глади. Словно почуяв подстерегавшую его внизу гибель, он сделал последнее мучительное усилие и поднялся чуть выше. Он героически старался долететь до берега.
Только теперь Дундертак понял, в чем дело. Над лесной птицей нависла смертельная опасность. На шее у глухаря болталась маленькая узкая полоска меха. Но не подумайте, что то был обыкновенный, никому не опасный мех, — это была куница, едва ли не самый наглый и беспощадный лесной хищник. Ее кровожадные челюсти крепко сомкнулись на горле бедной большой птицы. Хватка была мертвой.
Еще несколько смертельно усталых взмахов — и глухарь, изнемогая, добрался наконец до берега. Но на большее сил у него не хватило, и, бессильно раскинув крылья и судорожно хватая грудью воздух, он упал на землю.
Дундертак стремглав примчался к месту катастрофы.
Опять слишком поздно — глухарь был мертв.
Куница, завидев подбегавшего Дундертака, выгнула спину, раздраженно зафыркала и не спеша ретировалась, оставив добычу противнику. Дундертак последовал за ней. У него была с собой только палка, которую он вырезал из орешника. Он попробовал пристукнуть маленькую хищницу, но та слишком ловко умела увертываться. Проворно вильнув меж камней, она одним махом взлетела на сломанную бурей березу, что росла поблизости. На высоте примерно трех-четырех метров от земли виднелось дупло. Юркнув туда, куница тут же снова высунула острую мордочку, выискивая глазами того, кто забрал себе принадлежавшую ей по праву добычу.
Думаете, Дундертак растерялся? Ничуть не бывало. Он не раз слышал, как Большой Сундстрем рассказывал о необыкновенном любопытстве куниц, и не стал терять времени понапрасну. Он огляделся вокруг и увидел росшую на береговом откосе раскоряченную, полузасохшую сосенку. Если взобраться на камень рядом, как раз достанешь до верхушки… Так, годится. План был составлен в мгновение ока: когда имеешь дело с существами вроде куниц, изволь поживее шевелить мозгами! Дундертак сбросил с себя одежду и напялил ее на кривую сосенку. Так… и вот так — получилось замечательное чучело.