Приключения Веллингфорда. Хижина на холме. Морские львы
Шрифт:
В одиннадцать часов мы уже скрылись из дома, поцеловавшись наскоро с сестрами, как будто расставались с ними только на ночь.
Мы боялись, что они на прощанье устроят нам сцену; но мы ошиблись: обе прекрасно владели собою до последней минуты.
В каких-нибудь полчаса мы прошли почти две мили и были уже на месте. Я только было обратился к Небу, как заметил в нескольких шагах от себя две женские фигуры. Это были Грация и Люси, обе в слезах: они пришли сюда проводить нас.
Меня сильно встревожило, что они так далеко от дома в такое позднее время. Я непременно хотел проводить их, прежде чем сесть в лодку;
Не знаю, как это произошло, но в эти последние минуты свидания мы разделились попарно, и каждый из нас очутился подле сестры своего друга…
О чем говорили Грация и Руперт — мне неизвестно. Между Люси и мною все было честно и открыто; она настояла, чтобы я взял от нее шесть золотых монет, все ее состояние, доставшееся ей от матери. Она знала, что у меня было с собой всего пять долларов, а у Руперта — совсем ничего. Отказать ей не было возможности…
— Я буду спокойнее, — сказала она, улыбаясь сквозь слезы, — если эти деньги будут у вас. К тому же вы богаты и можете впоследствии возвратить мне их; тогда как Руперту пришлось бы их подарить.
Я согласился, будучи заранее уверен, что возвращу ей мой долг с избытком. Затем обнял ее и крепко расцеловал.
Это было в первый раз за все время нашего знакомства.
— Пишите нам, Мильс, пишите, Руперт! — говорили они рыдая, когда мы стали отчаливать.
Несмотря на темноту ночи, мы еще долго различали их фигуры, пока не сделали крутого поворота и громадная скала не скрыла от нас дорогих существ.
Итак, мы расстались с Клаубонни, волнуемые самыми разнообразными чувствами.
Глава III
Мы очень удачно выбрали время для отплытия. Начинался отлив, и наша лодка без всякого труда вышла из бухты. Неб греб изо всех сил, я не отставал от него, тем более, что находился в возбужденном состоянии, боясь погони.
Через каких-нибудь двадцать минут «Грация и Люси» уже вступала в русло Гудзона.
Неб вскрикнул от радости в тот момент, когда мы почувствовали ветер. В несколько минут кливер [5] и большой парус были водворены на место, руль был наставлен, шкот [6] ослаблен, и мы быстро понеслись, делая по пяти миль в час.
5
Кливер — косой продольный парус на передней мачте судна.
6
Шкот — веревка для растягивания и управления парусами.
По мере того как мы удалялись от дома, меня все больше охватывало волнение.
Спокойствие Руперта меня поражало: я еще не знал его таким. Казалось, он чувствовал себя совершенно счастливым.
Ни Руперту, ни мне не хотелось говорить. Он, по правде сказать, плотно поужинал, и голова его начинала тяжелеть; мне же доставляло удовольствие молчать, уходя в свои мысли. Была полночь. Я вызвался дежурить первую четверть ночи, а моим спутникам предложил лечь спать, на что они с удовольствием согласились. Руперт расположился под палубой, а Неб растянулся на открытом воздухе.
Начало свежеть; я принужден был взять рифы [7] , хотя ветер был попутный. В четыре часа я
7
Взять рифы — уменьшить площадь паруса.
Перед нами открывались новые места. День выдался прекрасный. Мы невольно предались радостному чувству; все восхищало нас. Я захватил с собою маленькую географическую карту, которой я весьма гордился, хотя на ней были некоторые неточности. Развернув ее, я принялся объяснять своим спутникам, указывая на скалистый восточный берег, что это не что иное, как целый штат Нью-Джерсей. Даже Руперт был поражен таким великим открытием. А Неб пришел в настоящий восторг. В то время путешествия еще не были так распространены, как в настоящее время; и для трех молодых американцев, из которых старшему не было еще девятнадцати лет, было очень приятно, что они могли похвастаться, что видели еще другой штат, кроме своего собственного.
Мы шли быстро, но нам предстоял еще немалый путь. К полдню подул с юга легкий ветер; мы почувствовали прилив; пришлось бросить якорь; это нам было не по вкусу: для людей, пустившихся в бегство, не особенно-то приятно быть вынужденными засесть на одном месте! Но вот начался отлив, и мы опять поплыли. Солнце уже клонилось к закату, когда мы увидели две-три колокольни, служащие для иностранцев указанием дороги к Нью-Йорку.
В городе — первой нам бросилась в глаза огромная тюрьма, которая показалась мне мрачным зданием; я не мог смотреть на нее без содрогания. Неб, с видом глубокомысленного моралиста, сказал, что ему очень не нравится это сооружение. На Руперта тюрьма не произвела никакого впечатления; он вообще не отличался особенною чувствительностью.
В то время Нью-Йорк был небольшим городом; дома в нем отличались незатейливой постройкой. Окрестности состояли большей частью из болот.
Проезжая вдоль набережных, мы увидели большой рынок, носивший название «Медведь», так как там начали торговать мясом этого животного.
Мы въехали в бассейн Альбани, находившийся в центре города; здесь мы издали узнали мачту нашей шлюпки «Веллингфорда», на что я обратил внимание Неба, так как он должен был обратно отправить лодку вместе со шлюпкой.
У меня имелся с собой адрес трактира для матросов в Уайт-Галле. Мы туда и отправились, взвалив мешки себе на плечи. Так как было уже поздно, то я заказал ужин. А Небу было приказано отправить лодку, а затем явиться к нам; мы ему строго запретили говорить о месте нашего нахождения.
На следующий день я забыл и думать о сестрах, о Клаубонни и мистере Гардинге. Нужно было действовать. Позавтракав наскоро, мы пошли отыскивать подходящее для нас судно.
Я так торопился, что мне было не до достопримечательностей города; Руперт был бы не прочь все осмотреть, но спорить со мною не стал, и мы избрали кратчайший путь к рынку Флай-Маркету, около которого стояло несколько судов.