Приключения Виконта Адриланки
Шрифт:
— Вы абсолютно правы, — сказал Тевна. — Чтобы сохранить жизнь живых, мы используем пламя, которое очистит мертвых.
— И, — сказала Даро, — то, что мы делаем, правильно.
Тевна кивнул и сказал, — Теперь я должен идти и немедленно заняться своей работой.
— Напротив, — сказала Даро. — Я думаю, что вы обязаны остаться.
— Как, вы так думаете?
— Да, я убеждена в этом.
— И тем не менее…
— Что?
— В моей работе даже минута может многое изменить.
— Тогда, возможно, вы можете
— Я был бы очень рад, Графиня.
— Тогда мы ожидаем вас, чтобы пообедать вместе.
— Большая честь для меня.
С этими словами пирологист ушел.
Тевна немедленно отправился в город, где с радостью обнаружил, что то, в чем он видел вспышку Чумы, было, на самом деле, не больше чем смертью человека, вызванной неумеренным потреблением вина; к этому добавился спор с соседом, о том, кто должен отвечать за некоторые листья, упавшие с дерева на его двор; так что он умер от апоплексического удара, с ярко-красными щеками и носом. Если видение Тевны и было вызвано, более или менее прямо, ведьмой и хорошо знакомым нам Йенди, сам он никогда не узнал об этом. Несколькими часами позже он вернулся в Поместье Уайткрест с добрыми новостями.
Из этого читатель может заключить, что, на самом деле, Тевна пришел в Адриланку и ушел из нее не выполнив своей задачи — то есть огонь так и не был зажжен. Мы должны сказать, что это правда только в том случае, если читатель делает ошибку, думая о смысле событий в буквальных терминах — практика, возможно подходящая при чтении закона, но всегда подозрительная, когда читаешь историю, и даже глупая, когда читаешь роман. На самом деле он выполнил свою задачу, хотя и совсем по другому, чем, до прибытия в Адриланку, думал выполнить ее.
Повариха приготовила обед на троих, и, в честь такого случая, поджарила трех жирных куриц, которые приготовила с винным соусом и белыми грибами, добавив на гарнир некоторые быстро зажаренные овощи, приправленные луком и некоторыми другими растениями. Короче говоря, это была лучшая еда, которую Тевна ел за несколько последних лет, и он никак не мог остановиться, нахваливая как еду, так и гостеприимство хозяев. Когда, наконец, еда кончилась, все трое перешли в гостиную, где повариха приготовила им сладкие ягоды и апельсиновый ликер.
— Мой дорогой муж, — заметила Даро, — не кажется ли вам, что в комнате немного холодновато?
— Откровенно признаться я ощущаю это, — сказал Кааврен. — Но это меня не удивляет, так как, как вы видите, открытое окно глядит прямо в океан, сейчас довольно поздно и с моря дует весьма прохладный, хотя и приятный ветер, а также доносится освежающий запах, который я так полюбил за эти годы.
— Да, но сегодня у нас гость, и мы не можем разрешить ему замерзнуть.
— Да, это правда, и тем не менее, как вы видите, у нас есть поленья для камина; потребуется буквально несколько мгновений, чтобы зажечь огонь и нам
— Тогда давайте начнем — а, нет, подождите. Быть может наш гость хочет, чтобы честь зажечь огонь была предоставлена ему?
Тевна поклонился. — Я был бы очень счастлив, Графиня. На самом деле я должен сказать, что ничто не могло доставить мне большей радости, чем посещение этого замечательного города и то, что мне не надо зажигать никакой огонь, кроме этого.
Разговор во время обеда никаким образом не касался работы Тевны, но теперь, когда пирологист упомянул об этой теме, Кааврен сказал, — Разрешите мне сказать, мой дорогой соплеменник, что мы просто счастливы, узнав, что, по меньшей мере на этот раз, мы избежали вспышки Чумы.
Тевна быстро и умело разжег огонь, и несколько раз дунул на него, чтобы быть уверенным, что он хорошо горит; после чего вернулся в свое кресло, вымыл руки и кивнул Кааврену. — У меня довольно странная профессия, потому что я никогда не бываю более счастлив чем тогда, когда я узнаю, что мне не надо ей заниматься.
— Да, понимаю, — сказала Кааврен. — На самом деле, когда я был Капитаном гвардии Его Величества, я был счастливейшим человеком на свете, когда мне не было нужды что-то делать.
На это Даро слегка улыбнулась. — Я думаю, милорд муж, что то, что вы сказали, не совсем точно.
— Вы так думаете, миледи моя жена?
— Да, это мое мнение.
— Хорошо, давайте это рассмотрим. Почему вы так думаете?
— Потому что я имела честь видеть вас в такие времена, и я видела вас, когда вы были в величайшей опасности и в самый разгар рискованных приключений.
— Ну, и что с того?
— И мне кажется, что были намного счастливее, когда вам отовсюду грозила смерть.
— Ча! Вы так думаете?
— Я более чем думаю так, милорд, я убеждена в этом.
— И тем не менее мне кажется, что я не припоминаю, что был счастлив в эти мгновения.
— Вы не припоминаете? Тогда вернитесь в то время, когда Островитяне пытались высадиться на берегу, и вы были везде и повсюду, готовясь к защите, размещая резервы и договариваясь об условных сигналах.
— Да, это я помню.
— И я хорошо помню, милорд муж, я отчетливо помню, каким светом сияло ваше лицо в такие времена, как вы жили полной жизнью и наслаждались каждым мгновением.
— Да, верно.
— И значит?
— Значит есть кое-что в том, что вы сказали.
Даро улыбнулась.
— Но, — добавил Кааврен, — разве вы не видите, что сейчас нет настоящих дел?
— Вы думаете, что нет настоящих дел? — сказала Графиня.
— А вы не согласны?
— Да, не согласна.
— Ну, и какое дело вы считаете настоящим?
— Вот: я считаю, что готовятся серьезные дела.
— Серьезные дела?
— Ну, разве вы не послали нашего сына?
— Было невозможно отказать.