Приключения юнкора Игрека
Шрифт:
Вы,— говорят,— товарищ, вернитесь поскорее домой и на календарь поглядите — какой нынче год. Объявление-то, оказывается, еще в прошлом году было напечатано. Одно никак не возьму в толк — какой болван, толком не разобравшись, пришпандорил его в подъезде?.. Ой, как пострада-а-а-л...
А где же весь реквизит?— деловито осведомился я.— Приняли его все-таки киношники?
Да чтоб у них все пленки засветились!— выругался дядя Сидор Щипахин.— Я с этим чертовым КамАЗом истинно в капкан угодил. Шофер попался злющий, как дьявол. Видит ведь, черт, что ошибка вышла, что назад везти надо — и уперся хуже осла: не повезу, говорит, и все тут! Слово за слово, поругались мы с ним малость, а он — хвать
—А как же вы?— спросил Борька.
Слушайте дальше. Тут уж все эти кинозвезды жалеть меня стали. «Вы, говорят, товарищ, пострадали по недоразумению. Поэтому, так и быть, заберем вашу отборную рухлядь на склад. Авось, когда-нибудь что-нибудь сгодится для съемок, а сейчас все это нам — как кинотеатру открытые окна. Это как бы вроде вашему Пирамидону — да пятая нога. Тут их главный по реквизиту пришел и говорит, грабитель:
Я вам за всю эту кучу целых сорок рублей наличными дам.
После таких оскорбительных слов я чуть драться не полез. Виданное ли дело — за такой роскошный подбор этих... как это... предметов быта, можно сказать — фотографии эпохи — да какие-то сорок рублей предлагать? Я, конечно, сразу отказался. Но тогда мне велели немедленно очистить проезд. А где я им еще одну машину возьму? Где?.. Вот и пришлось уступить. Еще и на склад помог все перетаскать, за это он мне, как грузчику, еще накинул. А устал... Ну как последняя собака. Ох, беда! Убыток. Один убыток... Как теперь его возверну?..— Дядя Сидор Щипахин, держась за поясницу, подошел к двери в спальню и толкнул ее ногой. Дверь открылась, и мы увидели разгоряченных игрой Ромку Суровцева и Шакала, наклонившихся над «Краном».
—Эй вы!— сердито окликнул игроков дядя Сидор.
– Ваше время вытекло, я следил. Гоните денежки и можете еще играть.
Ромка с Шакалом равнодушно скользнули по нашим с Борькой лицам. Им явно было не до нас. Ромка протянул дяде Сидору очередной оброк и вернулся к автомату, прикрыв за собой дверь.
На время играют?!— удивился я.
А я новый сервис придумал,— объяснил дядя Сидор.— Цепь на постоянную замкнул. Ничего — для себя, все — для народа. Для человечества... Плати рубль и играй целый час. Очень это игроку удобно и соблазнительно. Погодите, у меня эта штука еще поработает на личный бюджет Сидора Щипахина. Она у меня двадцать четыре часа в сутки вкалывать научится!— Щипахин сердито сжал кулаки. Глаза его мечтательно сощурились. Выплыв из сладостного оцепенения, он предложил нам, кивнув на дверь, за которой вновь слышалась возня Ромки и Шакала:
А вы тоже очередь занимайте. Очень интересная игра. И дешевле получается — вы сами посчитайте. Большая это вам будет экономия.
— Кому дешевле, а кому и нет,— сочувственно протянул я.— За час можно все призы переловить.
—Не переловите!— усмехнулся дядя Сидор.— У меня все призы гвоздями приколочены — и мыло, и игрушки — все.
—А как же тогда выиграть?— воскликнул Борька.
— У меня другой принцип,— веско разъяснил дядя Сидор.— Хватанул крюком приз - вот и считай себе, что победил, так сказать, условного противника, в плен его взял. Как это говорят? Главное — не победить, а участвовать. Верно говорю? Вы приходите... Приходите...— дядя Сидор, приговаривая это, легонько подталкивал нас к входной двери.— Только смотрите, никому ни слова об этой игрушке. А будете болтать — не пущу.
Уже в коридоре через приоткрытую дверь в ванную комнату, я увидел, что ванна доверху полна песку. Ванна была прикрыта фанерой, но один уголок сдвинулся...
На улице я сказал Борьке:
— Знаешь, а бабуся была права — песок у него, в ванне
В ванне? Здорово!.. Слушай, а если бы в ванне у него уже было что-нибудь?..
Не волнуйся!— усмехнулся я.— За дядю Сидора Щипахина будь спок. Он бы тогда засыпал ваш песок во все кастрюли, в чайник и даже в карманы пальто, которое летом все равно, висит без всякого дела в шкафу. Понял?..
Как говорит Акрам — «Трюм пустоты не любит». И еще — «У акулы в брюхе найдешь все, кроме сытости».
Выбравшись на улицу, стали мы с Борькой размышлять — почему Ромка Суровцев так спокойно отпустил нас? Почему не набросился с кулаками?
Борька сказал:
А я знаю — почему. Просто они ему ничего про кассету не сказали.
Вот-вот!— подхватил я.— И знаешь, почему не сказали? Да просто потому, что и сами пока не прослушали, что там у нас записано. Неужели Сиропов ничего не сказал в аэропорту?
Не знаю. Может, и сказал. А может, просто так отдал, чтобы не подумали, что это он нас и подговорил незаметно включить диктофон.
Он бы нам, кстати, и сейчас не помешал, у Щипахина.
—А там-то он нам зачем?
Чтоб знали, что он автомат стащил и у себя держит.
—А что!— встрепенулся я.— Хорошая тема для заметки! Погоди, как рубрика эта называется?
«Можно ли об этом молчать?»— напомнил Борька. В голосе его не было ни капли энтузиазма.
—Ты что?!— возмутился я.— Считаешь, что это неинтересно? Это ж отличная тема для заметки. Давай напишем!
Самохвалов пожал плечами:
Боюсь как бы он снова не сказал, что это тема для взрослой газеты.
Ничего подобного!— запротестовал я.— Для самой что ни на есть детской. Айда творить. Пошли ко мне.
Я предложил пойти ко мне, потому что у папы в шкафу была огромная стопка белой бумаги — точно такой, на которой, как мы заметили, писали в редакции Сиропов и Маратик. Я достал бумагу, листков пять протянул Борьке, столько же оставил себе, и мы уселись в разных углах моей комнаты, чтобы не мешать друг другу. Не прошло и минуты, как вдруг Борька подходит ко мне и спрашивает:
Володь, а еще бумага есть?
А тебе зачем?— не понял я.
Заметку писать.
Так я же дал.
Кончилась уже. Еще давай.
— Кончилась?— изумился я.— Ты чем там пишешь? Космической ракетой, что ли? Ишь, разогнался... А я еще и не начал.
Я достал было еще листков пять, но Борька засопел:
—Еще давай, не жадничай.
— Столько?— показал я, вынимая стопку с мизинец толщиной.
—Мало. Еще давай. Я над словом работаю.
Может, тебе столько?— рассвирепел я и вынул стопку с кулак.
В самый раз!— кивнул Борька и не давая мне опомнится, выхватил стопку и спокойно отправился в свой угол. Я проводил его удивленным взглядом. Ну, писатель! Роман он, что ли, задумал накатать про дядю Сидора Щипахина? Чтоб с продолжением печатали... Интересно, как он его назовет?.. Примерно так — «Тайна игрового автомата» или «Руки прочь от народной игрушки!». И тут я мысленно поругал себя. Чего это я за Борьку названия придумываю? Пусть сам голову ломает над заметкой. Или романом... Смотря на что у него бумаги хватит. А мне свой вариант писать надо. Чей лучше получится — тот и отнесем Сиропову, а подпишем — «Юнкор Игрек». И я погрузился в сочинение заметки о том, как бывший барахольщик («бывший»— потому что прожорливый кузов КамАЗа пожрал почти все его сокровища!) дядя Сидор Щипахин установил дома игровой автомат и доит его, как корову, обирая мальчишек двора. Я не добрался и до середины заметки, как меня остановил радостный вздох Самохвалова: