Приключения Жихаря
Шрифт:
Наконец страшные пальцы разжались, варкалап посадил побратимов на ладонь и стал осторожно трогать пальцем. Каменные губы при этом вытянулись дудкой, каменный язык заходил туда–сюда, издавая гулькающие звуки.
Принц, выбиваясь из сил, колотил пленителя бесполезной дубинкой. Она попросту отскакивала.
– Ы, ы, ы, – сказал варкалап.
Жихарь поглядел вниз. Верный Будимир не улетел далеко, он даже подпустил жару в перья, чтобы друзья видели его в темноте и надеялись.
– Подпеки ты его сзади, что ли! – крикнул ему Жихарь, но у петуха, видно,
Шершавый холодный палец с необычайной нежностью и осторожностью коснулся его щеки.
– Тю–у, тю–у! – сказал варкалап и добавил что–то совсем непонятное. Яр–Тур тихонько вскрикнул.
– Все дело в наших лицах, сэр Джихар! Я разобрал кое–какие слова. Он не сделает нам дурного…
Тут Принц заметил, что сам–то все еще лупит варкалапа дубинкой, и прекратил это дело.
– В каких таких лицах?
– Мы с ног до головы покрыты каменной пылью, – зашептал Принц (боялся, видно, что варкадап тоже его поймет). – Он принимает нас за детенышей, за маленьких варкалапчиков…
– А–а, – сообразил Жихарь, опрокинулся на спину, стал сучить ногами и руками, агукать самым гнусным образом. Великан этому чрезвычайно обрадовался и стал легонько подбрасывать пленников на ладони, баюкать, чтобы не плакали. Да ведь не в колыбельке дело было, чуть кости не переломали. Жихарь прикусил язык. Наконец каменный пестун угомонился и стал просто раскачивать ладонь туда–сюда. И загудел каменную же колыбельную.
– Кажется, он не собирается нас убивать, – определил Принц.
– Зато мороз нас убьет. Но замерзать, говорят, даже приятно и незаметно…
Яр–Тур вскочил, стал прыгать на месте и обнимать себя, чтобы согреться.
Варкалап бережно, но неодолимо положил его пальцем обратно и даже вроде прицыкнул.
– А вот сейчас, – сказал богатырь, – как достанет он каменную титьку да как начнет нас кормить…
– Но, сэр Джихар, – возмутился Принц, – разве варкалап не мужского рода?
– Они двуснастные. Китоврас таких гермафродитами зовет.
Видно, варкалап, и точно, разумел человеческую речь. Полез свободной рукой за пазуху, покопался и добыл из себя нечто вроде каменной груди, только сосок был с человечью голову.
– Благодарим вас, сэр Варкалап, но мы пока не голодны…
– Да ты только вид сделай, – зашипел Жихарь. – А то станет у него молоко в грудях гореть, он и осерчает.
В воздухе разносился резкий незнакомый запах.
– Вы правы, сэр брат. Эта жидкость действительно должна гореть, ведь на ее основе готовится ужасный греческий огонь. У нас ее зовут каменным маслом.
Скоро натекла целая лужица. Жихарь нарочито громко причмокивал, хвалил варкалапово молочко, потом додумался.
– Будимир! – закричал он. – Лети к нам, может, выручишь! А убежать потом всегда успеешь…
Будимир подчинился и вспорхнул наверх. Жихарь ухватил его за ноги и стал трясти из стороны в сторону, а языком изображал, как будто перекатывается сухой горох, – пробовал выдать Красного
Варкалап умилился такому сообразительному детенышу.
– Запали каменное масло, – попросил Жихарь. – А то ведь заколеем вконец…
Он поднес, играючи, петуха к лужице. Будимир небрежно чиркнул крылом, и на ладони варкалапа засверкали красные языки.
– Теперь держись, – сказал Жихарь всему отряду. – Неведомо, как это ему поглянется. Может, прихлопнет нас другой ладошкой…
Но варкалап, казалось, ничего не чуял – камень разогрелся, стало повеселее.
Наконец побратимы совсем согрелись. Варкалап сидел не шевелясь, уставился на огонь.
– А теперь, – не разжимая губ, сказал Жихарь, – теперь мы попробуем спуститься вниз и добраться до пещеры. Ему туда не пролезть – я прикинул.
Да и все равно бежать больше некуда.
Будимир понимающе унял все искорки на перьях и занял свое место на шляпе.
Спускались осторожно, благословляя бесшумную обувку. Завороженный пламенем варкалап даже не дрогнул. Достигнув площадки, они не рванули с ходу – все равно ведь успеет перехватить, если захочет, – а пятились не торопясь, достигли входа и продолжали отступать в темноту все так же медленно, пока Жихарь не сказал:
– Ну, теперь ему не дотянуться. Сначала они подумали, что начался горный обвал. Потом сообразили – это ревет пораженный в родительских правах варкалап. А может быть, его припекло как следует или молоко в грудях загорелось, как предсказывал Жихарь, только забушевал гранитный гермафродит, заплакал, забился башкой об скалу.
– Смотри ты, чувствительный какой! Завалит он нас тут, тварюга…
– Это не беда, – заявил Принц. – Здесь такой ужасный сквозняк, что наверняка есть другой выход. Нам остается только бежать вперед, а сэр Будимир со свойственной ему любезностью осветит нам путь.
И недолгим оказался этот путь сквозь каменную толщу, никто по дороге не приставал, не завывал и не пугал, прячась за поворотами. Будимир сиял ровно и надежно. Но на свет выходили все равно с опаской, хотя там ничего страшного не было.
Впереди расстилалась зеленая равнина, кое–где потревоженная невысокими холмами. Солнце светило как надо, никакой туман глазу не препятствовал, высоко над головами трепетал не окаянный Демон, а просто жаворонок.
«Проскочили», – подумал Жихарь, но через плечо все–таки плюнул.
– А где же горы?
Но никаких гор не было. На том месте, где они, как им казалось, вышли из пещеры, стоял Пропп, вроде бы недавно вытесанный со всем возможным тщанием, и так–то ласково улыбался.
– Привал, – объявил Жихарь. – Поклонимся дедушке сказкою. Так и быть, пожертвую самую заветную – берег для большого застолья, для почетного пира, да уж ладно…
На самом же деле новеллу Жихарь же и сочинил.
– Было это давно и неправда. Жил на свете богатырь. На мечах не из первых, на коне других не лучше, силы заурядной. Одно только и отличало его от прочих – лютость и ярость до женского рода.