Прикосновение к невозможному
Шрифт:
– Надеюсь, у нее все в порядке. Я слышал, ее освободили от обязанностей?
– Да. Причем Магистр не знал о принятии такого решения.
– Даже так?
Винсент замкнулся в себе, а я решил не продолжать тему. В любом случае, это бесполезно, если он не идет на контакт. Хотя мысль о дуэли или хотя бы легкой драке по-прежнему была… забавной. Ему было больно, а мне неприятно об этом говорить. Внутри поднималось что-то, похожее на чувство вины. Было бы чудесно разобраться, что фактически происходит. Тогда я мог бы принимать какие-то решения. А пока…
–
– Пожалуй, на ночь я могу остаться, – проговорил я. Авиэль не переломится пополам, Орден не рухнет, если я позволю себе немного отдохнуть. – Но, Винсент. Ты можешь быть со мной откровенным.
– Я знаю. – Он усталым жестом провел рукой по лбу. – Киллиан, спасибо. Но я не хочу это ни с кем обсуждать.
– Это касается Авироны или Даны? Или обеих сразу?
Он побледнел. Еще больше. Выпрямился в кресле и снова посмотрел мне в глаза, пытаясь понять, что я знаю и о чем думаю. Это было бесполезно.
– Я не знаю, Киллиан.
Он сжимал что-то в руке, и я только сейчас заметил ярко-синюю тряпицу, завязанную на его запястье. Винсент отвернулся, показывая, что эта часть диалога подошла к концу. Солнце встало, в комнате стало светло, а я мучительно боролся с желанием скрыться в подвале. Нам нужно было выпустить пар.
– Вечером, – проговорил я. – Во время охоты. Если хочешь, ты можешь мне рассказать. Могу просто выслушать или поговорить с тобой. Я хочу, чтобы ты вернулся к нам, Винсент.
– Я понимаю. Скажи… Куда ты потом поедешь?
Он сменил тему разговора так легко и так непринужденно, что я удивленно замер с поднятым в руке бокалом. Я смотрел на него, пытаясь понять, что он задумал. И что хочет из меня вытрясти.
– В Париж.
– О… Снова?
Я опустил бокал на подставку и устало провел пальцами по лбу.
– Амир не доделал отчет. Я решил не тратить время и приехать к тебе на пару ночей.
Винсент рассмеялся.
– Да, да. Помню. Ты всегда ценил время.
– А в чем дело? – Я посерьезнел.
– Насколько мне известно… – Он помолчал всего мгновение, собираясь с мыслями, – Дана живет сейчас в Париже. Ты не мог бы заехать к ней и передать письмо?
Я замер и отвел взгляд. Сделал вид, что задумался, глядя в окно. Сейчас я очень радовался тому, что Винсент при всем желании не может прочитать те мысли, которые появились в моей голове, стоило ему упомянуть Дану. Конечно, я передам письмо. Чего бы это мне ни стоило, чем бы это для меня ни закончилось.
– Я передам, Винсент.
Он молча кивнул, поднимаясь с места.
– Принесу… После охоты я могу забыть. И… спасибо тебе, Киллиан.
Мне не понравился последний взгляд карателя. В нем было
Черт возьми, что он ей пишет?
Винсент
1875 год
Швейцария, Женевское озеро
Я неспешно брел по узкой лесной тропинке, прислушиваясь к ночным шорохам и изредка поднимая голову для того, чтобы посмотреть на небо. В этих краях оно было высоким и чистым, и я вернулся к занятию, которое так любил в детстве: к созерцанию звезд. Я мог часами лежать на траве возле озера и разглядывать крошечные мерцающие точки, складывающиеся в созвездия. Такое времяпрепровождение всегда завораживало меня, но сейчас я находил в этом особую прелесть. Было что-то непередаваемо…
бесконечное
в том, чтобы смотреть в темное небо, узнавать узоры из звезд и думать о том, как велика на самом деле Вселенная. Когда-то я думал, что она велика, очень велика… но в последние дни мне казалось, что она ничтожна, и пустота внутри меня проглотит ее как незаметную искру света в мире вечной ночи и мглы.
На праздник в ближайшей деревеньке (именно оттуда я возвращался так поздно) меня пригласили совершенно случайно, и я решил, что причин отказываться нет. В конце-то концов, невозможно постоянно сидеть в четырех стенах или гулять в одиночестве, иногда перебрасываясь парой слов с рыбаками или пастухами. Не то чтобы я жаждал веселья в шумной компании… скорее, мне просто хотелось сменить обстановку, отвлечься и
забыться
. И больше всего хотелось именно последнего, хотя я понимал, что вряд ли удастся: алкоголь не действовал на нас, будь он даже самым сильным на свете, и о разных настоях и табаках с примесями неизвестных мне трав можно было сказать то же самое. Забыться мне не помогли ни песни, ни танцы, ни еда (к слову сказать, отменная), которой меня угощали так, будто я не случайный, а самый желанный гость.
На час-полтора меня отвлекла только одна из танцовщиц: молодая, почти девочка, на вид лет восемнадцати, сероглазая блондинка – из тех, чья естественная красота не была тронута макияжем, чересчур оригинальными прическами и модными платьями. В какой-то момент вечера она подошла ко мне, взяла за руку и увлекла к озеру, на ту часть берега, где было безлюдно. Похоже, девушка не до конца поняла, что именно произошло между нами за этот относительно короткий промежуток времени. Она смотрела на меня блестевшими от слез глазами, умоляла остаться еще хотя бы на полчаса, ведь так хорошо ей не было еще ни с одним мужчиной, спрашивала у меня, откуда я пришел, куда я ухожу, где меня можно найти, убеждала, что влюбилась с первого взгляда, угрожала, что убьет любую женщину, которая осмелится приблизиться… а мне было так же пусто и плохо, как всегда. В последнее время мое состояние можно было охарактеризовать этими словами –