Прикосновение к Николь
Шрифт:
– Это в вашем саду наливаются помидоры и баклажаны? – спросил Михаил.
– В моем, – кивнул директор. – И я обещаю сорвать для вас самый спелый томат!
– В такую жару лучше прохладного белого вина, – Кристоф достал платок и вытирал им вспотевшее лицо.
– Вино обещаю на выбор: белое, красное. Какое захотите! Ну, не отказывайте старику, – Дарио разглядел сомнение на лице Михаила.
– Не откажем? – Николь улыбнулась и посмотрела на Мишу.
– Я даже не знаю…
– Бросьте, – Дарио дружелюбно коснулся его локтя. –
Директор провел их через служебные помещения и, открыв неприметную дверь, вывел прямо в сад. Это был маленький микромир среди каменных городских построек. Мощеная плиткой дорожка вела к дому, петляя мимо деревьев и кустов.
– Как здорово! – не удержался Михаил. – Многие бы вам позавидовали!
– Почему? – удивился Дарио.
– От работы вас отделяет только собственный сад. В мегаполисе считается роскошью добираться до офиса не больше часа.
– Час?! Я бы бросил такую работу! – рассмеялся Броссар и распахнул дверь в дом. – Прошу! Нет, стойте! – Дарио хлопнул себя по ноге. – Я же обещал вам помидор!
Он вернулся, выбрал крупный темно-красный овощ и вручил его Михаилу:
– Он ваш! А теперь пойдемте наверх, – и Броссар первым стал подниматься по лестнице.
Почти половину верхнего этажа занимала открытая терраса, которую прикрывал от солнца и дождя раздвижной тканевый тент. Здесь стоял большой прямоугольный стол, несколько плетеных кресел, два шезлонга, буфет с посудой и велосипедный тренажер. Замечтавшись, на нем можно было бесконечно гнать куда-то по крышам старого города, вид на которые открывался из этого домашнего кафе. Расставленные повсюду большие растения в простых глиняных горшках как будто продлевали сад. Другая часть этажа совмещала кухню и зимнюю столовую, где семья собиралась в самые холодные дни.
Ухоженная женщина лет сорока расставляла на столе тарелки. Услышав шум, она обернулась.
– Это моя Драгана, – Броссар с нежностью посмотрел на дочь. – На ней держится все наше хозяйство.
Они познакомились.
– Драгана, доставай еще тарелки, – сказал Дарио, – будем отмечать пополнение нашей коллекции. Кристоф привез Сислея!
– Правда?! – Драгана, видимо, была в курсе всех музейных событий.
– Да, но мы оставили картину в музее. Завтра полюбуешься!
– Извините, что мы явились так неожиданно и с пустыми руками, – произнес Михаил.
– Если Николь поможет накрыть на стол, – заулыбалась Драгана, – ваша совесть будет чиста.
– Я с радостью! – согласилась Николь. – Нужно только руки помыть.
– Пойдем, я все покажу, – хозяйка увлекла Николь вглубь кухни.
– Мне кажется, наши женщины уже нашли общий язык, – Дарио потер руки, – а мы вполне можем позволить себе немного вина. Что скажете?
– И с удовольствием позволим! – оживился Кристоф.
– Располагайтесь, – Броссар показал на кресла, – я сейчас все устрою.
Михаил придвинул к столу плетеное кресло, в соседнее втиснул свое тело Кристоф.
–
– Правда, – кивнул Михаил, – я из Москвы.
– А ваша девушка?
– Она тоже родилась в Москве, – Михаил не стал уточнять статус Николь, – но потом вместе с родителями переехала во Францию.
– Как интересно! А где она живет?
– В Париже.
– Мы с ней ходим по одним улицам! И, наверное, могли даже встречаться! – обрадовался Кристоф. – Последние десятилетия люди так активно перемещаются. Меняют города и страны. Когда в середине прошлого века отец Дарио влюбился в балканскую девушку и переехал сюда жить, это было странно. Сейчас обычное дело! Но такое большое движение может подтолкнуть непредсказуемые перемены, – он вздохнул. – А кем вы работаете?
– Сейчас я работаю в музее.
– В музее?! – удивился Кристоф.
Броссар принес бутылку белого вина и три бокала.
– Дарио! – воскликнул Кристоф. – Твой русский гость, оказывается, тоже работает в музее!
– Так мы с вами коллеги? – Броссар посмотрел на Михаила.
– Я не профессиональный музейщик. Эта работа, скорее, случайность в моей жизни.
– Неожиданные события часто складываются в закономерности, – Дарио ввинчивал штопор в винную пробку. – А что за музей?
– Литературный. Музей-квартира одного русского писателя.
– Достоевского? – спросил Кристоф.
– Нет, Булгакова. Он прославился своим мистическим романом.
Дарио вытянул пробку и разливал вино:
– И все-таки не могли вы устроиться на работу в музей совершенно случайно. Какое у вас образование?
– Я окончил философский факультет.
– Дарио! – Кристоф заскрипел плетеным креслом. – В наших спорах неожиданно появился арбитр!
– Не думаю, что я могу судить чьи-то мысли.
– Не скромничайте, – Кристоф перебил Михаила. – Мы с Дарио любим поспорить, скрестить языки! И для баланса мнений третий собеседник нам часто просто необходим.
Дарио поднял бокал:
– Давайте выпьем за Сислея! За его гений.
Михаил попробовал вино: оно было превосходным. Кристоф поставил на стол пустой бокал:
– А кого считать гением? Вот Ротшильд, он гений? Как вы думаете? – Кристоф повернулся к Михаилу.
– Какой из них?
– Неважно. Пусть самый богатый.
– Для тех, кто считает богатство и влияние гениальностью, наверное, да.
– Каждый из нас в душе стремится к влиянию и богатству! И если Ротшильд или кто-то другой в этом преуспел, разве он не гений?
– По-вашему, гений тот, кто достигает наибольшего успеха? – уточнил Дарио.
– А есть другие критерии?
– У гения как минимум должен быть творческий любознательный ум.
– Ну знаете! – усмехнулся Кристоф. – Человек, не обладающий фантазией, миллиардов не заработает! Я же не говорю о лавочнике, который торгует сельдереем.