Прикосновение к Николь
Шрифт:
– Схожу за водой.
Николь взяла очки Михаила, повертела в руке и положила на место. Вчера она почувствовала, что Миша, несмотря на свое влечение к ней, не останется рядом в тени Этьена. Воспользовавшись этим случайно подвернувшимся французом, Николь хотела немного подразнить Михаила, заставить поревновать, настойчивее поухаживать, но эффект получался обратный. Интересно, с Катей он уже переспал? И тогда Николь придумала это маленькое путешествие. Ей понравилось, что он не стал ломаться, изображать обиду. Просто согласился. Теперь он, конечно, поиграет
Михаил вернулся с двумя бутылками минералки. Через несколько минут автобус тронулся и, маневрируя по улицам, стал выбираться на трассу. Оба молчали и смотрели в окно на пришедшие в движение городские кварталы, пригороды, аккуратные деревеньки, вцепившиеся в пологие склоны фундаментами домов, костелов и хозяйственных построек.
Михаил решил, что сегодня будет меньше болтать, перестанет шутить, и вообще, немного подсушит общение с Николь, чтобы она не зазнавалась. Николь очень хотелось щелкнуть Мишу по носу, сбить с него это напускное равнодушие, но вместо этого она «случайно» коснулась коленкой его ноги и спросила:
– Не жалеешь, что поступил на философский?
– Почему я должен жалеть?
– Ты совсем не похож на философа.
– А ты считаешь, что философ рождается с бородой и везде ходит с книгами под мышкой?
– Необязательно, – она засмеялась, – и все-таки я по-другому представляла себе людей с философским образованием. У меня есть несколько таких знакомых.
– Ну извини, если я не соответствую твоим стандартам.
– А еще это образование не дает никакой конкретной профессии, – Николь раскручивала разговор. – Кем после него работать? Мыслителем?
– Замечательная работа, – ответил Михаил, – сидишь, размышляешь. Еще бы деньги за это платили!
– Чего захотел! Тогда каждый сморщит лоб, поднатужится, – она сдвинула брови и выпятила нижнюю губу, – и будет представляться философом. Платите мне денежки за то, что я наговорю вам глубокомысленных глупостей!
Михаил посмотрел на Николь и, не удержавшись, рассмеялся. Нарочно подсушенное настроение затапливали эмоции.
– Что ты смеешься?! – она легонько пнула его своей коленкой. – Я же права! Вот ты чем на жизнь зарабатываешь?
Михаил взглянул на Николь и опять засмеялся:
– Ну что ты наделала?! Теперь я буду представлять себе Гегеля и Канта исключительно с твоими сдвинутыми бровями и оттопыренной губой!
– А мне кажется, это не самый плохой вариант! Симпатичный такой уродец, – она снова состроила уморительную гримасу, и они оба засмеялись. – И где же у нас работают философы?
– В самых разных местах. Философия – это же познание мира, а он очень разнообразный. У моих однокурсников широкая профессиональная реализация – от дворника до монаха и владельца крупного бизнеса. Тебе что интереснее?
– Не увиливай! Расскажи про себя. Как философ Михаил применил свои познания на практике?
– Философ Михаил тоже многое попробовал. Но сейчас я работаю в музее.
– Да ладно! – удивилась Николь. – Философ-музейщик?!
– Литературные. Я работаю в музее Булгакова. Слышала про такого?
– Представь себе, слышала, – Николь насмешливо взглянула на Михаила, – и читала. Если хочешь, можем даже подискутировать о развитии творческого мировоззрения Михаила Афанасьевича. Но какая связь с твоим образованием?
– Большой писатель всегда мыслитель, а его книги – линзы, через которые сознание пытается рассмотреть что-то, еще никому не известное.
– Но почему ты выбрал именно философию, а не физику или медицину? Разве ученые не пытаются увидеть что-то новое?
– Философия – основа любых наук, без нее глобального развития не будет. Сначала в головах происходит некое абстрактное осознание новых непонятных процессов, и только потом, иногда через поколения, эти знания превращаются в самостоятельные науки, в полезные для человека вещи. Физика, биология, психология когда-то были частью философии. Она как элементарная частица, из которой состоит все остальное. Проникновение в эту бездну – большая дерзость для человеческого ума, и удается это только самым сильным, способным жертвовать своим собственным Я.
Часа через три автобус распахнул свои двери на автовокзале Загреба. Вдалеке виднелись рукотворные иглы костелов, которые никак не могли сшить редкие облака в большую тучу. Сильный верховой ветер легко разрывал белую пушистую влагу, намекая, что церковь – это еще не Бог.
– Давай обойдемся без путеводителей, – они уже шли в сторону исторического центра, и сумочка Николь покачивалась в такт ее шагам. – Все равно эта лишняя информация потом выветрится. Погуляем наугад?
– Погуляем.
Они бродили по извилистым улочкам, выясняли в интернете, чьи личности отлиты в бронзе, заглядывали в подворотни, чтобы подсмотреть, как живет город, которого не знают туристы. Пили кофе в маленькой кондитерской.
Михаил находился в том редком состоянии свободы, когда чувства к бывшей жене уже отболели, в отношениях с друзьями случилась пауза, работа перестала приносить удовольствие, но кое-какие деньги еще шуршали в карманах и светились цифрами на экране банкомата. Эта свобода, не успевшая переродиться в гнетущую, разрушительную пустоту, доставляла особенное удовольствие. А теперь она неожиданно наполнялась новыми радостями и главной из них была женщина, которая шагала рядом с ним.
На одном из перекрестков послышался цокот подков. Через несколько секунд из-за угла показалась коляска с открытым верхом, запряженная парой коричневых лошадей. На козлах правил кучер в фетровом котелке, а в коляске шесть миниатюрных японских туристов, прижавшись друг к другу, разглядывали старую Европу одинаковыми удивленными глазами.
– Вот о чем я мечтал! – Михаил стряхнул остатки философского настроения. – Скакать на карете!
– Прямо скакать?
– Да! Пойдем скорей! Найдем, где они пасутся! – он впервые взял ее за руку и увлек за собой.