Прикосновение к огню
Шрифт:
Он заглянул себе в душу и увидел пустоту, жаждущую наполнения. Ждущую всеразрушающей силы, энергии уничтожения.
— Сволочь, гадина… — бормотал он.
Он отберет у нее украденную энергию, а ее саму бросит в огонь. Как бы он хотел начать прямо сейчас! Он так мотнул головой, что лязгнули зубы. Ладно. Скоро. Не сейчас, но скоро!
Визгливый лай привлек его внимание. Он посмотрел назад и в сердцах выругался. Старуха с шотландскими овчарками!
Дерьмо вонючее! Он опять запарковался на неположенном месте, и она снова идет читать ему нотации!
Некоторое время Огнепоклонник боролся с искушением развернуться и, от греха подальше, раздавить свидетеля. Но потом все-таки поехал прямо, не оборачиваясь, чтобы проклятая старуха не увидела его лица. Он смотрел на нее в зеркальце заднего обзора и видел, как она с трудом сдерживает на поводке рвущихся вперед собак. Псины поганые.
— Малотти, как ты мне надоела, — прорычал он.
Лу лежала на кровати, глядя в потолок, и не могла заснуть, несмотря на усталость. Может быть, ей мешала Шаму, постепенно залезшая на кровать. Лу не хотела ее пускать в спальню, но собака так грустно и просяще смотрела, что у нее не хватило духу указать ей на дверь. Шаму сначала лежала в футе от кровати, но понемногу передвигалась ближе, пока в конце концов ее голова не очутилась на подушке. Она лежала и храпела. Али, не встречая отпора, тоже не терялась и устроилась на животе Лу.
Не надо обманывать себя, Малотти. Не сваливай все на бессловесных животных. Ты просто боишься спать. Боишься, что во сне тебя, как жадные стервятники, начнут терзать кошмары. Кто-то осторожно постучал в дверь.
— Лу, — раздался тихий голос Витакера, — ты не спишь? Можно поговорить с тобой?
— Входи, — сказала Лу. — Не заперто.
Она смотрела, как он входил, и прислушивалась к себе: какие чувства он в ней вызывает. Вроде бы должна расти злость: он вмешивал детей в их отношения, но злости почему-то не было. Наверное, потому, что она сильно устала и видела, что Витакер тоже устал, причем, может быть, еще сильнее, чем она. Он ведь знал, что поджигатель рано или поздно начнет убивать, и хотел поймать его раньше, чем это случится, и вот не успел. Он казнит себя за нерасторопность и берет на себя вину за смерть человека. Это страшная тяжесть.
— Ну что, это Огнепоклонник? — спросила она, хотя сама знала ответ.
— Да. Позвонил и похвастался.
— Было чем?
— Нашли обгоревший труп, — сказал он и нервно закрыл за собой дверь. — Судя по всему, сгорел хозяин магазина. Хотя с уверенностью сейчас сказать нельзя: труп опознать невозможно. Кстати, он был связан по рукам и ногам. Это видно по положению, в котором его нашли.
— Связан?! — охнула Лу, чувствуя, как мурашки забегали по всему телу. — А я думала, что это был несчастный случай! Я думала, он просто поджег и не знал, что в магазине кто-то есть!
Губы Витакера сжались в одну тонкую линию.
— Останки лежали рядом с очагом пожара.
— Значит… его специально положили, чтобы он сгорел?
— Ха, его не просто положили, его облили керосином и подожгли! Ему было семьдесят лет… немощный
Лу задрожала, представив себе фигуру Огнепоклонника, стоящего над извивающимся в пламени стариком. Огненное жертвоприношение. Она посмотрела на Витакера и поняла, что у него перед глазами стоит та же картина.
— Он поджарил его! — с яростью сказал Витакер. — Он сжег его, как кусок мяса!
— Он не остановится, — сказала Лу.
Витакер посмотрел ей в глаза, и она невольно отшатнулась. Смотреть в них было все равно, что смотреть в жерло вулкана. Там клокотала яростная лава. Она понимала, что он вспоминает свои недавние поиски детей в горящем доме и представляет, как нашел бы их обгоревшие тела, похожие на останки, которые он видел сегодня. Она знала, что, если он теперь первым поймает поджигателя, правосудию мало что останется.
Кто-нибудь другой на ее месте испугался бы диких желаний, сверкавших у него в глазах, но только не она. Лу сама испытывала то же самое. Теперь их связывали не только узы любви, но и узы ненависти. И неизвестно, какие из них были крепче.
Лу очнулась первой.
— Это не твоя вина, — сказала она, чтобы успокоить Витакера.
— А чья же? Мой долг был остановить его. Я не смог. Что он выберет в следующий раз? Больницу? Школу?
«Или моих детей?» — Эта невысказанная мысль повисла в воздухе.
— Ты поймаешь его, — уверенно сказала Лу.
— Хорошо бы, — сказал он более спокойно. — У меня горы информации на каждый поджог, многие мили видеолент — тысячи лиц, сотни автомобилей. Стог сена, в котором надо искать иголку. Он очень хитер. Наверняка меняет машины, паркуется далеко от места преступления. Даже отпечатков пальцев не оставил на канистре, которую бросил около моего дома.
— Он ошибется рано или поздно, — сказала Лу и, чтобы сбросить напряжение, стала гладить котенка.
— Ты поспала хоть немного?
— Пока только мечтаю. А что?
— А то, что я желаю прилечь тебе под бочок и прижаться покрепче.
— А где дети?
— Внизу.
— Но…
— Не бери в голову, Лу. Мне просто надо слегка отдохнуть. Кроме того, через полчаса я должен быть на работе. Этого не хватит даже на прелюдию.
— Да, пожалуй, не хватит, — сказала Лу, с удовольствием предаваясь воспоминаниям.
Очевидно, он воспринял выражение ее лица за приглашение, потому что тут же направился к ней.
— По-хорошему, надо было бы тебя за уши оттаскать, что проболтался детям…
— Да что ты, Лу. Это была их инициатива. Они собрались, проголосовали, а потом направили ко мне делегацию и стали требовать ответа, долго ли я собираюсь тянуть с женитьбой!
— А мой сын как голосовал? — поинтересовалась Лу.
— В первых рядах. А потом отозвал в сторону и прочитал лекцию о безопасном сексе.
— Врешь! — не поверила она.
— Ей-богу! Деловая такая была лекция, — Витакер встал рядом с кроватью и оценил обстановку. — Шаму, подвинься! Это мое место.