Прикосновение Купидона
Шрифт:
Поцелуй с Эверардом был как… как она могла описать его? Это было на следующий день после неожиданного визита Ларри, и совсем не понравился ей. Она почувствовала себя виноватой оттого, что позволяет себе такие мысли. Да, поцелуй с Эверардом даже сравнить нельзя было с поцелуем Ларри… Хотя она и ненавидела Ларри. Да, она его ненавидела!
– Что с тобой Джулия? О чем ты думаешь? Знаешь, какой печальной ты выглядишь? Я вовсе не хотел тебя расстраивать, разве что позлить немножко!
Джулия снова взглянула на Лоуренса, отрешенно покачала головой и сморгнула несколько раз слезы с глаз.
– Я
– Вот это уже лучше! Побольше говори о своих недостатках, и я всегда буду лучшей компанией для тебя!
– Что ты хочешь этим сказать?
– Только то, что я предпочитаю полную откровенность. В твоей прелестной головке нет ни капли ума, и ты сама хорошо это знаешь. Я только диву даюсь, о чем думает Эверард, если он понимает, какая ты дурочка. Он, видимо, надеется развить твой ум, засадив тебя в библиотеку под свое чуткое руководство.
С тех пор как Джулия поняла свой главный недостаток, она не любила, когда ей напоминали о нем. Однако ей не хотелось показывать свои чувства Лоуренсу. Поэтому она просто ответила:
– Нет, это не входит в его планы. Конечно, он понимает, что я не так умна, как… как Диана. Но я достаточно умна, чтобы устраивать его, за это можешь быть спокоен!
Лоуренс прищурил глаза, и Джулия почувствовала, что дрожит под его пронзительным взглядом.
– Ах вот как! – воскликнул он с удовлетворением и воинственным блеском в глазах. – Ты заполучила Эверарда, потому что его хотела Диана! Зачем, маленький недоумок?! Как ты могла? Ты должна ее знать, ты должна понимать, что раз ее сердце отдано кому-то, то это – навсегда. Она как твоя незамужняя тетя Феб! Какая же ты дура! Неужели ты так ее ненавидишь, что решила сломать ей жизнь? И неужто ты не видишь, что в придачу ломаешь свою?
Впервые с тех пор, как она начала охоту на Эверарда, Джулия почувствовала себя неуверенно. Она подумала, что это ее мучает совесть, настигшая ее внезапно в ужасных обвинениях Лоуренса. В любом случае, она никогда в жизни не чувствовала себя такой несчастной.
Она с отчаянием потрясла головой.
– Это неправда. Нет. Я… Я люблю Эверарда. Я стану ему хорошей женой…
– Ты станешь ему очень плохой женой, Джулия! Расторгни эту помолвку, пока еще не стало слишком поздно. Если ты выйдешь за него, у вас будут дети, и позднее ты поступишь так же, как твоя мать, – убежишь с другим мужчиной!
– Ты ошибаешься, Лоуренс, – ответила Джулия приглушенным, слабым голосом, слезы опять заблестели на ее глазах. – Я никогда не брошу своих детей. Ты же знаешь, это будет для них слишком жестоким ударом.
– О, прости меня! – виновато воскликнул он, поддерживая ее за спину. – Я не должен был этого говорить.
– Мне нехорошо, – чуть слышно произнесла она, чувствуя слабость в коленях. Кровь начала болезненно пульсировать в висках.
– Успокойся, дорогая, – прошептал Лоуренс. – Я приношу тысячу извинений. Я не должен был напоминать тебе о том тяжелом времени. Конечно, ты не оставишь своих детей. Только не ты! Не моя дорогая Джулия с ее мягкостью и нежностью. Помнишь всех тех зверюшек, которых ты подбирала и держала в сарае в саду? Вот это и есть женщина, которую я люблю.
Через мгновение Джулия
Она подняла блестящие от слез глаза на него и сказала:
– Я отдала кроликов мальчику, искалеченному при падении с лошади. Птички, правда, погибли, но я выходила котят, и они стали отличными охотниками. Джек – ты помнишь, наш старый садовник – был очень доволен ими. Они избавили наш амбар от крыс.
– Молодец, это уже лучше, – сказал он успокаивающе.
– Я все же собираюсь выйти замуж. Мне хотелось бы, чтобы ты привык к этой мысли. Мы могли бы быть такими прекрасными друзьями, если ты перестанешь подшучивать надо мной. Мне кажется, я действительно люблю Эва.
– Дай-ка я подумаю, – ответил он с новым притворным выражением, на этот раз – глубокого раздумья. – Ты должна выйти замуж через три недели. Хм. Значит, мне надо что-то предпринять, чтобы разорвать вашу помолвку. Скажи мне, Эверард считается хорошим стрелком?
– В этом ему нет равных.
– О, тогда это, пожалуй, исключает побег перед свадьбой. Мне бы не хотелось быть застреленным накануне собственного бракосочетания.
– Перестань смеяться, Лоуренс. У меня голова болит.
16
Леди Кловелли последние полчаса сидела в углу залы – своем любимом месте, откуда она наблюдала за собравшимися, – ее излюбленное занятие, – надеясь высмотреть что-нибудь скандальное.
Сейчас она потягивала маленькими глотками лимонад и ела пирожное, живо обдумывая то, что увидела. И в самом деле скандал! Она не могла припомнить, когда случай был так благосклонен к ней.
Среди всех присутствующих она меньше всего ожидала этого от капитана Эверарда. Он явно собирался обнять Диану и с трудом сумел взять себя в руки.
Она была очень довольна собой. Какая наблюдательность! Луиза так негодовала, когда выяснилось, что Лоуренс – которого леди Кловелли взяла под свое крыло – подкапывается под Эверарда!
Все это было так волнующе, так интригующе, не передать словами! Она вся тряслась от радостного возбуждения, глотая свой лимонад и роняя крошки торта за золотистый атласный вырез своего отделанного кружевами платья.
Сначала она наблюдала за Эверардом и Дианой, затем быстро перевела взгляд, чтобы поймать выражение лица Джулии, которая скользила по полу бальной залы в объятиях Лоуренса. Туда и обратно порхал ее взгляд, пока она пила и ела и торжествовала, наблюдая за игрой чувств на лице каждого из четверых. Как сильно побледнела Диана, когда Эверард коснулся ее руки. Каким желанием горело лицо Эверарда, когда он шагнул к ней. А ведь он был обручен с Джулией, и весь бомонд мог поклясться, что его любовь навечно отдана красавице невесте! Как все они глупы! И какими страстными были его глаза, когда он смотрел на Диану! Понимает ли он, что он делает и чувствует?