Прикосновение полуночи

Гамильтон Лорел Кей

Мы почти соприкасались носами. Больно было так, словно она решила вырвать мои волосы с корнями.

– Почему тебе так важно, чтобы Бидди и Никка трахнулись?

Я процедила сквозь сжатые зубы, стараясь не заорать от боли:

– Потому что я – принцесса этого двора, и у меня есть шанс дать сидхе первого ребенка за целый век. Это мой долг и честь – дать жизнь этому ребенку.

Она отпустила меня так резко, что я упала, и только рука Галена не дала мне расквасить нос о каменные плиты. Она взяла Галена за подбородок.

– Ой,

он злится! Ему не нравится, что я сделала тебе бо-бо. Я его так и не попробовала, знаешь? Я всегда думала, что он вроде Никки, слишком нежен в постели, но он пугается не так легко, как Никка. В политике безнадежен, но смелость у него есть, этакий «герой, обреченный на смерть ради правого дела». Он чего-нибудь стоит как любовник?

Скажи я «да», и она попросит его на время. Скажи я «нет», и я солгу. Для меня он тоже был слишком нежен, но когда мне хотелось именно нежной любви, Гален был практически идеален.

– Мне кажется, на твой вкус он слишком нежен, тетя Андаис.

– Но не на твой? – Она опустилась на колени, залив морем черного шелка пол перед моими потупленными глазами.

– У меня в спальне предпочтения немного разнообразней, чем твои, дорогая тетя.

– Почему это любой ласковый эпитет из твоих уст звучит как «поди ты к черту»?

– Я никого не хотела задеть.

– Мне говорили, что ты любишь жесткий секс, Мередит. – Она наклонилась вперед с шепотом: – Не такой жесткий, как я или Кел, но достаточно жесткий.

– Не каждую ночь, тетя Андаис. – Я не пыталась поднять глаза выше ее обтянутых шелком колен. Мне было больно, мне жутко надоели нездоровые игры. Мне не пришло в голову, что она расценит усиление магии как угрозу себе. Произошло так много всего, что мы просто не могли держать ее в курсе. Но она была нашей королевой, и по моей вине она стала казаться слабой. Весь двор решит, что я недостаточно ее уважаю, чтобы сообщать ей обо всем и просить ее совета, раз ей пришлось получать доклады со стороны. Она так взбесилась из-за не такого уж крупного происшествия, а что с ней станет, когда она узнает о возвращении чаши? Об этом я ведь тоже ей не говорила! Но об этом я ни за что не стану говорить при всем дворе. Слишком опасно.

– Если ты не забеременеешь, ты не станешь королевой, – проговорила она мне в макушку.

– Я не получу ребенка, не давая Никке и Бидди завести своего.

– Обеспечь по ребенку хоть каждой паре при дворе – мой трон ты так не получишь.

– Мне и не нужно трона, если я смогу обеспечить неблагим рождение сотен детей.

– Кел тебя убьет!

– Знаю.

– Ты вообще хочешь править? – спросила она с таким видом, словно о таком и спрашивать нелепо.

– У меня нет другого выбора, кроме как править – или умереть.

Она схватила меня за плечи, и Гален попытался меня удержать – ошибка, за которую я расплатилась синяками. Она с силой вырвала меня из его рук.

– Ты хочешь править?!

– Если выбор стоит между мной или Келом, то лучше

уж я.

– А если есть третий вариант? – спросила она.

– Я не знаю третьего варианта.

– Так ли, Мередит? Неужели ты не знаешь, кто уже правил бы здесь, если бы ему дали?

Наверное, у меня на лице отразилось все мое недоумение, потому что она заорала в голос:

– Баринтус здесь правил бы! Он все время подбивал Эссуса убить меня и занять трон, потому что тогда он подобрался бы к власти так близко, как только позволяла ему клятва! – И она ткнула пальцем в Баринтуса, стоящего сбоку от ступеней.

– Я говорила, что мы с ним не сделали ничего, что могло бы дать ему королевскую корону. Я поклянусь тебе чем пожелаешь. Кто нашептал тебе эту ложь?

– Ложь, Мередит, все это ложь?

– Я не знаю, что еще тебе рассказали, но про Баринтуса – ложь.

– Тогда скажи, где мне солгали еще, Мередит! Кольцо выбрало пару, но я услышала об этом от других, не от тебя. Ты отправила в темницу стражниц моего сына, не спросив моего разрешения. Ты подозреваешь в убийстве кого-то определенного, но не говоришь мне кого. Ты трахнула моего нового капитана стражи и переманила его на свою сторону. Мрак и другие с ним убежали в ночь, и я не знаю почему! – Она еще приблизилась ко мне, схватила за локоть и прокричала мне в лицо: – Я здесь королева! Не ты!

Я сказала очень тихо, слишком испуганная, чтобы злиться, слишком испуганная, чтобы волноваться о будущих синяках на руке:

– Я пришла рассказать обо всем этом и еще о большем, моя королева, но не успела. Ты не позволила мне поговорить с тобой наедине.

– Чего из этого ты стыдишься, чтобы шептать мне на ухо?!

– Я ничего не стыжусь, но среди нас есть изменники, которым не стоит знать все подробности.

Она вздернула меня на цыпочки.

– Мы наказали изменников!

– Могу ли я представить на твой суд еще нескольких? Тех, кто напал на моих людей и на меня.

– Ты сказала, что нового покушения не было! – Она притянула меня к себе.

– Я сказала, что на меня не покушались. Убить пытались Галена.

Я стояла от нее так близко, что заметила мгновенный проблеск в глазах. Она знала о пророчестве. Вот почему она настояла, чтобы во время нынешнего визита в волшебную страну я спала с божествами растительности. Я увидела это в ее глазах, это и еще кое-что – прежде чем она взяла себя в руки. Страх. Я его разглядела и думаю, она поняла, что я увидела слишком много.

Она отбросила меня так грубо, что, если б стражи меня не поймали, я бы упала. Холод приобнял меня на миг, передал Галену и поставил нас обоих подальше от королевы. Теперь, чтобы добраться до меня, ей надо было растолкать моих стражей – ее стражей. Я не была уверена, что наши опасения стоит демонстрировать так явно, но и позволять над собой измываться мне тоже не хотелось.