Прикосновение полуночи
Шрифт:
– Двое изменников, Дормат, двое в одном доме! Как мне поверить, что их не больше? – Она рисовала пальцем круги на подлокотнике трона.
– Разве не так же обстоит дело с домом Блодайвет? – спросил он.
– Не впутывай меня в твои дела, Дормат, [17] – отрезала Блодайвет. – Ты, носящий имя собственной собаки, ибо опозорил свое!
– Я ничего не позорил!
– Детишки, – сказала Андаис, почти забавляясь. А у меня волосы на затылке встали дыбом от ее голоса. – Вот видишь, куда правителя заводит
17
В валлийских мифах одна из собак Дикой охоты, предводителем которой считался Гвин (или Гвидион) ап Нудд, легендарный герой.
– Я знаю, как истолковал твои действия Киеран.
Она посмотрела на меня. Привлекать ее внимание, когда она в таком настроении, не хотелось ужасно, но деваться было некуда.
– Ну и как же?
– Он решил, что раз ты не казнила никого за попытку убить меня, то за покушение на Галена кара будет еще меньшей.
– И как ты думаешь, он прав? Ты думаешь, что я его не накажу?
– Я думаю, что Сиобхан следует казнить, а Киерана примерно наказать.
– Как наказать, если не смертью?
Я облизнула внезапно пересохшие губы.
– Так далеко я не загадывала, тетя Андаис.
– Ах так… Ну а я загадывала, и в этом состоит разница между принцессой и королевой.
Она открыла красные, яркие губы, чтобы сказать что-то жуткое, но тут огромные двойные двери с треском распахнулись, и на пороге показался Дойл.
Глава 25
Усна и Кабодуа волокли кого-то следом за Дойлом. Кого-то в белом меховом плаще, расцвеченном яркими алыми пятнами.
– Мра-ак, – протянула Андаис, – как мило, что ты к нам пожаловал. Кого это ты приволок сюда так бесцеремонно?
Она чуть не мурлыкала от удовольствия, что всегда предвещало кому-то боль. Дойл предоставил ей новую жертву.
– Это Гвеннин, белый лорд, слегка потрепанный, правда.
Гвеннин в друзьях Кела не числился. Он не был другом никому, кого считал типично неблагим. Один из последних изгнанников Благого Двора, он до сих пор вел себя так, словно рассчитывал когда-нибудь туда вернуться. Напрасно. Благие могли принять обратно изгнанника из мира людей, но тот, кто ушел к неблагим, навеки становился нечистым. Таких не прощали.
Я смотрела, как Дойл шествует ко мне. Высокий темный преследователь, мрачный тип, которого я до жути пугалась в детстве, – а сейчас мне с трудом удалось подавить желание подозвать его. Я хотела, чтобы он меня обнял. Хотела почувствовать себя в безопасности. Я не чувствовала себя в безопасности, сидя на виду у всего двора. То, из-за чего я сбежала от фейри три года назад, вернулось полностью. Слишком много смертей, слишком много покушений. В конце концов, если у вас достаточно врагов, которые хотят вас убить, рано или поздно им это удастся. Простая арифметика. Вам нужно выживать всякий раз, им достаточно одной успешной попытки.
Гвеннин не был
– Гвеннин, – с удивлением сказала Андаис, – ты же этим не друг?
Она произнесла мои мысли вслух. Я задумалась, хороший это знак или плохой: я ли совершенствуюсь в политике, или королева теряет класс?
– Он сказал, что действовал сам по себе. Его возмутило, что принцесса вызвала человеческую полицию. Он счел, что воспользоваться помощью людей – ниже нашего достоинства. Так что он сотворил заклинание, которое сделало бы людей бесполезными, а может, и убило, если бы мы донесли его до полицейских.
– Донесли?
– Он наложил заклятие на Бидди, поскольку она наполовину человеческой крови, и каждый, в ком есть человеческая кровь, заразился бы, коснувшись ее.
Гвеннин обрел голос, хоть и лежал ничком между Усной и Кабодуа.
– Раз заклинание подействовало на принцессу, значит – она человек.
Кабодуа отвесила ему затрещину.
– Говорить будешь, когда тебя спросят, изменник!
– Да, – сказала Андаис, – они все изменники. Так много изменников, но ни один из них не покушался на Мередит. Пытались убить Галена, пытались не пустить людей в ситхен, но никто не попытался убить Мередит. Интересно.
Я подумала и поняла, что она права. Я взглянула на Дойла и поймала встречный взгляд. Это было и правда интересно. Очень.
– Почему это гвардейцы Кела предпочли убить твоего зеленого рыцаря, а не тебя? – светским тоном поинтересовалась Андаис.
Я попыталась ответить ей в тон и даже почти преуспела:
– Если кто-нибудь из его людей попытается убить меня, то жизнь Кела кончена. А вот убийство моих союзников не влечет автоматического смертного приговора их принцу.
– Но почему Гален, Мередит? Если б я решила избавить тебя от союзников, я бы начала с Мрака или Убийственного Холода.
– Или Баринтуса, – заметила я. Она медленно кивнула.
– Да, это было хорошо задумано. – Андаис посмотрела на Киерана и его жену, у горла которой Готорн по-прежнему держал нож. – Если б я убила Баринтуса, мы лишились бы одного из самых могущественных стражей. Если б он убил меня, то ты от меня освободилась бы и, возможно, первой сочла бы, что за свой поступок он должен умереть. – Она поерзала в кресле, словно устраивая поудобнее пышную юбку. – Да, Киеран, план был неплох. Ты сделал лишь одну ошибку.
Он посмотрел на королеву.
– И какую же?
– Ты недооценил принцессу и ее людей.
– Я не повторю своей ошибки, – сказал он, одаривая меня недобрым взглядом.
– Это похоже на угрозу принцессе, Киеран. – Андаис посмотрела на меня. – Разве это не похоже на угрозу в твой адрес, Мередит?
– Да, тетя Андаис, похоже.
– Холод, Киеран только что угрожал принцессе?
– Да, – подтвердил Холод.
– Мрак? – позвала она.
– Да, он угрожал принцессе, а также обещал лучше спланировать следующий заговор с целью твоего убийства, моя королева.