Прикосновение зла
Шрифт:
– Ой, – произнес он. – Ой.
Персефоне нравилась Левка, но это не значило, что ей нравилось, когда ей напоминали об общем прошлом Аида и нимфы. Она намеренно не смотрела на Левку, отпив из бутылки «Фаербол» [3] .
Следующим был Бен:
– Я никогда не преследовал бывшую девушку.
За заявлением лжепророка последовала всеобщая неловкость. Он пытался доказать, что не был подозрительным типом?
Никто не выпил.
Следующей была Сивилла:
3
Оригинальный
– Я никогда не… влюблялась с первого взгляда. – Это был камень в огород Бена, но он, казалось, даже не заметил, – или, возможно, ему было все равно, ведь он был уверен в своих способностях в качестве оракула. Он выпил.
Следующей была Елена:
– Я никогда не… занималась сексом втроем.
Никого не удивило, что Гермес отпил из бутылки, но это же сделал и Аид, и у Персефоны отлила кровь от лица. Может, дело было в том, как он это сделал – опустив глаза, так что ресницы отбросили тень на его щеки, словно не хотел знать, смотрит ли она на него. И все же богиня попыталась урезонить себя, – ведь они это уже обсуждали. Аид не собирался извиняться перед ней за то, что жил до нее, и она это понимала. Она осознавала, что у Аида, бога мертвых, было много разнообразного сексуального опыта, и все равно ревновала.
Наконец Аид поднял на нее глаза. Они были темны, но едва заметный огонь оттенял зрачки, словно осколок луны. Ей хорошо был знаком этот взгляд – не предупреждение, а скорее мольба: «Я люблю тебя, теперь я с тобой. Все остальное не имеет значения».
Она это знала – верила в это всем своим сердцем, но когда игра продолжилась, заявлений, по которым она могла выпить, было крайне мало – особенно по сравнению с Аидом.
– Я никогда не… ел еду с чьего-то обнаженного тела, – произнес Бен, а потом добавил, бросив прямой взгляд на Сивиллу: – Но мне бы хотелось.
Аид выпил, и Персефону затошнило.
– Я никогда не… занималась сексом на кухне, – сказала Елена.
Аид выпил.
– Я никогда не занималась сексом на людях, – сказала Сивилла.
Аид выпил.
– Я никогда не имитировала оргазм, – сказала Елена.
Персефона не знала, что на нее нашло – но она подняла бокал и сделала глоток вина. Когда она поставила бокал на место, Аид приподнял бровь, и его глаза потемнели. Она почувствовала натиск его энергии – с требованием. Он хотел заставить ее говорить – ощутить вкус ее кожи и подтвердить, что она солгала.
Она не ожидала, что Аид бросит ей вызов на глазах у всех:
– Если это правда, я с удовольствием исправлю ситуацию.
– О, – поддразнил Гермес. – Кого-то сегодня поимеют.
– Заткнись, Гермес.
– Что? Тебе повезло, что он не утащил тебя в подземное царство в то же мгновение, как ты подняла бокал.
Это все еще было возможно, если учитывать, как на нее смотрел Аид. У него были вопросы, и он жаждал получить ответы.
– Давайте
– Но мне нравится эта игра, – заныл Гермес. – У меня только начало получаться.
Она пронзила его свирепым взглядом.
– Кроме того, Аид как раз составляет список всех способов, как хочет заняться с…
– Хватит, Гермес! – Персефона встала и вышла в коридор. Зайдя в туалет, она закрыла дверь и, прислонившись к ней, села на пол. Богиня закрыла глаза и выдохнула – это была провальная попытка отпустить странное чувство, что возникло у нее внутри. Она не могла его описать, но оно было тягучим и тяжелым.
Воздух вокруг вдруг всколыхнулся, и она напряглась, почувствовав, как тело Аида окружило ее со всех сторон, его щека коснулась ее щеки, а дыхание защекотало ей ухо.
– Ты должна была понять, что твои действия разожгут во мне пламя, – его голос был низким и грубым, и у нее потянуло низ живота. Его тело было напряжено, едва сдерживая силу. – Когда это я оставил тебя неудовлетворенной?
Богиня тяжело сглотнула, зная, что ему нужна правда.
– Ты мне не ответишь?
Он поднял руку к ее горлу, – не сжав, но заставив посмотреть ему в глаза.
– Я предпочла бы не слышать о твоих сексуальных утехах в игре с моими друзьями, – произнесла она.
– И ты решила заявить, что я тебя не удовлетворил, в тех же условиях?
Персефона отвела взгляд. Ладонь Аида все еще лежала на ее горле, и когда он наклонился вперед, его язык скользнул по ее уху.
– Может, мне стоит лишить их сомнений, что я могу заставить тебя кончить?
Он задрал на ней юбку и разорвал кружевное белье.
– Аид! Мы же в гостях!
– И что? – Он поднял ее с пола, прислонив спиной к двери. Его движения были четкими, но грубыми – проблеск жестокости, пробудившийся под кожей.
– Это невежливо – заниматься сексом в чужой ванной комнате.
Аид облизнул ее губы, прежде чем приоткрыть их языком, и ее возражения заглушил страстный поцелуй – она едва могла дышать.
«Зачем я его спровоцировала? Потому что я этого хотела, – подумала она. – Потому что мне это нужно».
Персефона желала разозлить его, ощутить на своей коже его гнев, пока не забудет прошлое, где ее не было рядом с ним.
Ее сердцевина сжалась, когда богиня почувствовала, как головка члена Аида уперлась в нее, и в следующее мгновение он уже целиком погрузился в нее. Персефона запрокинула голову, из груди вырвался стон – откровенный и бесстыдный, – когда на нее накатила волна удовольствия.
А потом в дверь постучали.
– Мне ужасно неудобно прерывать то, что у вас там происходит, – крикнул Гермес. – Но мне кажется, вы двое обязаны это увидеть.
– Не сейчас, – зарычал Аид, уткнувшись в изгиб шеи Персефоны. Все его тело было напряжено. Это была попытка самоконтроля.
И ей хотелось, чтобы он уже избавился от этой привычки.
Она повернула голову к нему, скользнула по его уху своим языком, а потом прикусила зубами. Аид сделал вдох, его ладони сжали ее ягодицы.