Прикосновение Змея
Шрифт:
«Попробуешь что-нибудь выкинуть — я сам не знаю, что с тобой сделаю!»
Таро промолчал.
Ему же лучше.
Голос напарника Ильнар услышал издалека и замедлил шаг, стараясь ступать тише. Подслушивать, конечно, нехорошо… но иногда жизненно необходимо.
Фин и Кеара стояли у высокого окна. Сферотехник, надев сенс-очки, крутил в руках что-то некрупное, приглядевшись, Ильнар понял, что это шкатулка.
Вот девушка что-то сказала негромко, Фин фыркнул и взглянул на нее поверх стекол.
— Скажем
Ага, кажется, Кеара поинтересовалась его мнением о браке. Ильнар замер, прислушиваясь.
— Это как-то… — девушка замолчала, подбирая слова.
— О да, низко, грубо и не романтично. — Фин демонстративно закатил глаза. — Впрочем, пока меня не расплющил сферотанк ваших моральных принципов, поспешу отметить, что, во-первых, я никого не принуждаю, и все мои девушки вполне счастливы. А во-вторых… — Он поймал взгляд напарника и коварно ухмыльнулся. — Разве правильнее трепать парню нервы, пока он сам не перестанет понимать, чего больше хочет — жениться или сбежать в Дикие земли и там сдохнуть, лишь бы больше никогда вас не видеть?
Кеара потрясенно ахнула:
— Это он так сказал?!
— Нет.
Ильнар укоризненно покачал головой, друг, ничуть не раскаявшись, подмигнул. Девушка стремительно обернулась, выглядела она сердитой и растерянной. Интуит подошел ближе, на секунду прикрыл глаза, потом выразительно взглянул на напарника. Тот понял без слов:
— Все-все, уже сваливаю! — он снова ухмыльнулся и сунул другу шкатулку. — А раз ты меня прогоняешь, то и чини все сам.
— И починю.
— И почини, должна же от тебя быть какая-то польза!
Он церемонно поклонился Кеаре и, насвистывая, удалился. Ильнар проводил напарника взглядом, справедливо опасаясь, что подслушивать умеет не он один. Потом осторожно покосился на невесту. Голубое платье и белое кружево, голубоватый камень стен и морозные узоры на стеклах… На миг показалось, что древние стены впитывают ее в себя, принимают, чтобы никогда не вернуть.
Наваждение…
Кеара смотрела в окно, и ему не было видно ее лица, лишь тяжелый узел золотистых кос, единственное яркое пятно в сумраке коридора.
— Злишься?
— Разве? Ты свободный человек и можешь целоваться с кем захочешь, — она с улыбкой обернулась, и снова пришло ощущение взгляда-выстрела. Ильнар не отвел глаз, только вздохнул.
Контрольный в голову, все равно умирать…
Хотя нет, не все равно. Между понятиями «умирать» и «умирать, зная, что она считает тебя сволочью» есть весьма ощутимая разница.
— Я тут вообще ни при чем. Это Таро и… В общем, эта дурацкая легенда в чем-то права. Дарея тоже одержима.
Взгляд девушки стал удивленным, но она почти сразу отвернулась к окну и равнодушно пожала плечами.
— Никакой разницы… Займись шкатулкой, пожалуйста.
Ильнар
Из-под крышки шкатулки потянулся аромат — что-то цветочное и одновременно хвойное. Приятный запах и отчего-то знакомый. Ильнар вдохнул поглубже, пытаясь вспомнить, что в его жизни могло так пахнуть.
— Я здесь храню ароматическое масло, — не оборачиваясь, произнесла Кеара. — Успокаивает, если еще музыку включить… но музыка не включается, — она вздохнула с ощутимым раздражением, и сферотехник, поспешно кивнув, занялся механизмом.
Бусинка розовая, бусинка зеленая, серебристая мембрана динамика. Тонкая оплетка из серебряных проводков, каждый — едва ли не с волос, вообще-то, для такой работы нужен экран и манипулятор размера десять-одиннадцать. Но и экран, и набор манипуляторов остались дома… а впрочем, что там Таро говорил об управлении потоками с помощью магии?
«Уверен?» — подал голос маг.
«Заканчивай меня пугать, лучше подскажи… а нет, уже не надо».
Это оказалось совсем просто. Крохотный заряд на кончике пальца, оборванный контакт послушно занимает свое место, зеленая бусинка окутывается свечением, заметным лишь в Истинном зрении. Дышится легко, может, и впрямь есть что-то успокаивающее в этой ароматерапии. Стряхнуть с пальцев искры, те гаснут, не долетев до пола. Запах кажется все более знакомым, но память не отзывается, это слегка раздражает, и палец давит на кнопку чуть сильнее, чем нужно…
В голове что-то щелкнуло, как будто лег на свое место недостающий кусочек мозаики, и Ильнар замер, слушая мелодию — и не находя в себе сил поверить во внезапную догадку.
Бабочки летят. Белые, синие, серебристые, они летят вверх, а снег — вниз, и голова кружится, и чудится запах лекарств. И голос, что зовет по имени и велит дышать и жить, ни в коем случае не умирать. И он должен был понять ещё днем, во время приступа, когда второй раз шел из темноты, потому что она попросила…
— Это ты была тогда в больнице.
Кеара вздрогнула, обернулась, и он по выражению лица понял — да, была. Она совершенно точно должна была что-то сказать, а то и возразить, но она молчала, только щеки чуть порозовели, а взгляд испуганный, глаза распахнуты во всю ширь, и можно разглядеть в них собственное отражение — кажется, с таким же растерянным выражением на лице.
Время словно замедлилось, вот она делает шаг, не отрывая от него взгляда, начинает поворачиваться… Ильнар с кристальной четкостью осознал — нельзя дать ей уйти сейчас. Это будет хуже, чем предательство, она ведь убежит и будет думать… Змей, что обычно думают девушки, если вдруг признаются в любви первыми? Что объект нежных чувств — тупой чурбан и эгоистичная скотина?