Прикус смерти
Шрифт:
– Ты вскрываешь трупы? – нужно было говорить хоть что-то, пока изо рта не полезли глупости.
– Ага, я судмедэксперт. Делаю экспертизы, когда причина смерти не очевидна.
– Звучит жутко, – хмыкнул Мир. Не то, чтобы мёртвые тела его очень пугали, но перспектива копаться в чужих внутренностях приятной не казалась.
– На самом деле, нет, – сосед зашарил пустым бездумным взглядом по стенам, полностью погрузившись в мысли. – По началу тяжело, особенно морально, но со временем срабатывают психологические барьеры, и ты отстраняешься.
– Мухи
– А твои родители не против, что ты бездельничаешь? – поинтересовался он.
– Родителей я почти не помню, – Мир брякнул это не задумываясь и едва не застонал, поняв, что прокололся. У Вознесенского Мирона отец был. Насильно его обративший, так и не заслуживший доверия и прощения, но был. Это Старкова Мирона Романовича вырастила бабуля. Это он после её смерти остался совершенно одинок, раздавлен и потерян. Но Иван смотрел требовательно и пришлось продолжать. – Меня вырастила бабушка по материнской линии. А после её смерти я попал на попечение к… дальнему родственнику.
– У вас плохие отношения? С родственником? – Иван явно уловил заминку.
– Не плохие. Просто холодные. Были. – Мир поставил интонацией жирную точку. Оба замолчали, думая каждый о своём.
После обеда заявились посетители. Двое полицейских вида хмурого и задолбанного. В звёздах Мирон не разбирался, но тот, что повыше и коренастее вёл себя увереннее и Мир мысленно окрестил его старшим.
– Капитан полиции Васильев Игнат Александрович, – представился старший, пробегая по палате скучающим взглядом, – мне нужно опросить вас по поводу случившегося. У вас есть с собой документы?
Мир полез в прикроватную тумбочку. Во всей этой кутерьме он чудом не потерял свой паспорт, а вот сосед документы посеял. Мирон со злорадством понаблюдал, как он пытается объяснить это полицейским и протянул свой паспорт Игнату Александровичу. Тот раскрыл документ, пробежался глазами и на его лице промелькнуло странное выражение.
– Вознесенский Герман ваш отец? – спросил полицейский нечитаемым тоном.
– Да, – пробормотал Мирон после короткой заминки. Он вдруг осознал, что делом Германа тоже занимается полиция и как странно, наверное, выглядит второе ДТП подряд с участием Вознесенского.
– Соболезную, – коротко бросил полицейский, доставая планшетку.
Им устроили настоящий перекрёстный допрос. Судя по вопросам, служители правопорядка ни на грамм не верили, что они вышли на дорогу случайно. Что, в принципе, было правдой, но оба не сговариваясь стояли на обратном.
– То есть, вы вместе с гражданином Лисицыным выпивали, затем решили перейти проезжую часть в неположенном месте и ввиду сильного алкогольного опьянения не смогли оценить состояние на дороге? – допытывался старший, прожигая в Мире дыры пустым холодным взглядом.
– Не, – Мирон "eжился, но продолжал стоять на сво"eм. – Мы встретились прям там, на мосту. А пили по отдельности.
– Вы понимаете, что своими безответственными действиями едва не подвели невиновного человека под статью? А если бы он не успел сбавить скорость?
Мирон покаянно опускал голову, кивал и ждал, пока пытка кончится.
С Иваном, кстати, полицейские не закусывались. Мир завистливо запыхтел, когда капитан Васильев, закончив черкать что-то в планшетке и сунув ему под нос исписанную мелким почерком бумажку для подписи, повернулся к соседу и любезно осведомился:
– Иван Сергеевич, как там поживают наши дикие собаки?
Лисицын окинул полицейского рассеянным взглядом.
– Без изменений, – ответил он после недолгой паузы. – Собак, кстати, мы исключили. Размер укусов неподходящий. До сих пор пытаемся понять, что за зверь их убивает…
– Я слышал, на днях появилась новая жертва?
– Да, меньше недели назад. Ваши коллеги уже принесли направления на экспертизу, но сами понимаете… Мы уже месяц бь"eмся и бестолку. В холодильнике четыре трупа, вот и весь прогресс…
Сердце Мирона пропустило удар. В городе завелась тварь, которая убивает людей? Укусы? Размеры челюсти не похожи на собачьи?
В памяти словно по команде всплыл Герман, сующий ему прямо в лицо пакет с донорской кровью. «Ты должен пить кровь хотя бы раз в неделю, бестолковый щенок! В противном случае у тебя сорв"eт тормоза, и ты напад"eшь на первого встречного. Я не хочу убивать собственноручно обращённого лишь потому, что ему противно питаться кровью!».
Мирон, тогда, сдался. Но лишь потому, что и сам чувствовал, что на грани. Нападать на людей ему хотелось даже меньше, чем пить кровь из пластикового пакета.
Значит ли это, что в городе орудует вампир? Мирон не знал ответа на этот вопрос, но очень хотел бы, чтобы он был отрицательным.
– Мирон Германович, – Васильев окинул парня цепким взглядом. У Мирона внутри что-то натянулось и задрожало, готовое лопнуть, – насчёт смерти вашего отца… Я не знаю всех обстоятельств, но советую вам не покидать город, на случай, если к вам возникнут вопросы.
И ушёл, негромко хлопнув дверью, оставив Мира оглушенным и растерянным.
А через час накатила первая волна жажды…
Секундная стрелка на часах дрожала и перескакивала на следующую цифру с оглушительным треском. Но ещё более оглушительно стучало сердце соседа по палате. Тудум… Тудум…
Кровь ритмично шуршала по венам и Мир слышал её ток, чувствовал вкус.
Иван давно уснул и даже представить не мог, на каком тонком волоске болталась сейчас его жизнь.
Перед глазами повисла мутная розовая пелена. За стеной изредка проползала сонная медсестра, пищали приборы из чужих палат, за окном трепыхалась ветка дерева. Но обострившийся слух отказывался фокусироваться на чём-то, кроме ритма чужого пульса. Тудум-тудум… Тудум…