Прилив (Тихий омут)
Шрифт:
Именно ради этого вопроса и был затеян весь разговор, но миссис Уэст свято верила в необходимость постепенного приближения к главной цели.
— Прекрасно.
Миссис Уэст закатила глаза. С первой попытки не получилось. Придется немного надавить.
— Эта девушка, на которой так неожиданно женился Кэм, просто красотка. Только ей придется постараться, чтобы удержать его. Он всегда был неуправляемым.
— Я думаю, Анна с ним справится.
— Кажется, они уехали на медовый месяц за границу?
— В Рим. Сет показывал мне открытку, которую они прислали. Очень
— Рим всегда напоминает мне кинофильм с Одри Хэпберн и Грегори Пеком… тот, где она играет принцессу. Теперь уже такие фильмы не снимают.
— «Римские каникулы». — Грейс мечтательно улыбнулась. Она сама любила этот фильм.
— Да, да, — закивала миссис Уэст, размышляя о том, что Грейс немного похожа на Одри Хэпберн. Конечно, Грейс — белокурая, как викинг, но у нее такие же огромные глаза и хрупкая фигурка.
— Я никогда не была за границей, — вздохнула миссис Уэст, считавшая «заграницей» как минимум две трети Соединенных Штатов. — Они скоро возвращаются?
— Через пару дней.
— Хм-м. Ну, видит бог, этому дому требуется женщина. Страшно вообразить, что там творится. Четверо мужчин в одном доме! Должно быть, пахнет, как в спортивном зале. И вряд ли на земле найдется хоть один мужчина, который может всей струей попасть точно в унитаз.
Грейс расхохоталась и снова принялась за работу.
— Они не настолько плохи. На самом деле Кэм прилично справлялся еще до того, как они наняли меня помогать по дому, но только Филип помнит, что перед стиркой надо проверять карманы.
— Если так, то все действительно не так плохо. Думаю, когда они вернутся, жена Кэма захочет сама вести дом.
Грейс вздрогнула и невольно крепче сжала скомканную газету.
— Я… У нее постоянная работа в Принцесс-Анн.
— Скорее, всего, она захочет взять все в свои руки, — непререкаемым тоном сказала миссис Уэст. — Любая женщина хочет вести хозяйство по-своему. И полагаю, женщина в доме просто необходима для мальчика. Не понимаю, о чем думал Рэй, когда брал его. Не спорю, у Рэя было доброе сердце, но после смерти Стеллы… я бы сказала, он сильно сдал. Чтобы мужчина в его возрасте взвалил на себя ответственность за ребенка — как бы ни сложились обстоятельства… Я; конечно, ни капельки не верю этим отвратительным сплетням, которые все повторяют. А хуже всех — Нэнси Клермонт. Распускает язык при каждом удобном случае.
Миссис Уэст умолкла, надеясь, что Грейс распустит свой язык, но Грейс хмуро смотрела на вымытое окно.
— Ты случайно не знаешь, тот инспектор из страховой компании больше не появлялся?
— Не знаю, — тихо сказала Грейс. — Надеюсь, что не появлялся.
— Не понимаю, какое дело страховой компании до того, откуда взялся мальчик. И даже если Рэй совершил самоубийство — а я не утверждаю, что это так, — они ничего не могут доказать, не правда ли? Потому что… — Миссис Уэст выдержала эффектную паузу, как всегда, когда хотела произвести впечатление на собеседника. — Их там не было! — закончила она на той же торжествующей ноте, как и в споре с Нэнси Клермонт.
— Профессор Куин никогда не совершил бы самоубийство, — прошептала Грейс.
— Безусловно. Однако мальчик… —
Грейс продолжала молча драить окна. Ей было стыдно от того, что она не смогла сосредоточиться на профессоре Куине, а думала только о себе.
Неужели, вернувшись из Рима, Анна решит сама заняться домом и тем самым лишит ее дополнительного заработка? И хуже, гораздо хуже, — лишит ее возможности раз-два в неделю видеться с Этаном?
Она привыкла к тому, что стала частью его жизни, пусть даже незначительной частью. Привыкла к редким ужинам с ним, привыкла складывать его одежду, стелить его постель, оставлять ему записки и представлять как он читает их и думает о ней… думает о ней когда ложится в застланную чистыми простынями постель.
Неужели она потеряет и это? Не увидит больше, как Этан улыбается ей. Не увидит, как он подхватывает на руки и целует Обри.
Неужели ей останутся только воспоминания? Никаких надежд на встречи. Долгие, тоскливые дни и еще более одинокие ночи.
Грейс закрыла глаза и крепко сжала веки, борясь с отчаянием.
— Мама, мама! — Обри задергала ее за край шорт. — Мисс Люси?
— Скоро, милая.
Грейс подняла Обри на руки и пылко обняла. Только это счастье у нее никто не отнимет.
Было около часа дня, когда Грейс убрала в холодильник и шкафчики купленные продукты и накормила Обри обедом. Пока она отставала от графика всего на полчаса, что можно будет наверстать без особого труда. Просто придется шевелиться чуть быстрее и не отвлекаться. Хватит мечтать, хватит тосковать, приказала она себе, усаживая Обри в детское автомобильное креслице и надежно пристегивая её. Больше никаких глупостей.
— Сет, Сет, Сет, — радостно напевала Обри, — вертясь в своем креслице.
— Посмотрим.
Грейс села за руль, вставила ключ в замок зажигания и повернула. В ответ раздался натужный хрип.
— О нет, только не это!
Слегка запаниковав, Грейс снова повернула ключ, надавила для верности на педаль газа и, когда мотор ожил, облегченно вздохнула.
— Вот так-то лучше, — пробормотала она, выезжая задним ходом с короткой подъездной дорожки. — Обри, мы едем.
— Мы едем! Мы едем!
Пять минут спустя, примерно на полпути между ее домом и домом Куинов, старый седан снова закашлялся, задрожал и изрыгнул из-под капота струю пара.
— Черт побери!
— Черт побери! — весело откликнулась Обри.
Грейс не хотела верить в случившееся. Снова радиатор. Наверняка радиатор. В прошлом месяце порвался ремень вентилятора, а до того подвели тормозные колодки. С обреченным вздохом Грейс съехала на обочину, вылезла из машины и открыла капот.
Из недр мотора вырвался новый столб пара. Грейс отпрянула, закашлялась. Затем постаралась подавить приступ отчаяния; Может, ничего страшного. Может, просто еще один чертов ремень. А если нет — она громко вздохнула, — придется решать, что лучше: или дальше вкладывать деньги в эту развалину, иди подорвать и без того трещащий по швам бюджет и купить другую развалину.