Прилив (Тихий омут)
Шрифт:
Размечталась! Дэйв позвонил и сказал, что, сколько ни вкладывать в эту развалюху, она не протянет и пяти тысяч миль. Дешевле выбросить ее и купить что-нибудь поприличнее.
Ладно. Об этом она побеспокоится позже. В данный момент надо разобраться с другой проблемой: слишком назойливый посетитель, остановившийся в Сент-Крисе на пути в Саванну, вбил себе в голову, что именно Грейс развлечет его сегодня ночью.
— Я снял номер в отеле. — Он подмигнул ей, когда она принесла ему последнюю кружку пива. — С большой кроватью и круглосуточным
— Я не люблю вечеринки, но спасибо за приглашение.
Он схватил ее за руку и притянул к себе. Чтобы сохранить равновесие и не плюхнуться ему на колени, Грейс вцепилась ему в плечо.
— Не упускай шанса, детка. — Он плотоядно уставился на ее груди, дыша в лицо пивным перегаром. — Обожаю длинноногих блондинок. Приберегаю для них особое угощение.
«Он становится слишком надоедливым, — подумала Грейс. — Однако я справлялась и с более настойчивыми клиентами».
— Еще раз благодарю за приглашение, но вынуждена отказаться. Я должна закончить смену и вернуться домой.
— Зачем тебе торопиться домой? Со мной тебе будет гораздо лучше.
— Мистер…
— Боб. Для тебя просто Боб, детка. Грейс резко выдернула руку.
— Мне надо идти. Меня ждут другие клиенты. Он не поверил и ослепительно улыбнулся.
Кто устоит перед этой улыбкой? Он заплатил за свои зубы две тысячи баксов.
— Упрямишься, детка. Меня это еще больше заводит.
Грейс решила, что он не стоит даже одного презрительного взгляда.
— Мы закрываемся через пятнадцать минут. Я принесу вам счет.
— Ладно, ладно, не стервозничай. — Он снова улыбнулся и достал толстую пачку купюр, скрепленную зажимом. Для солидности сверху и снизу он всегда клал двадцатки, а середину забивал долларовыми бумажками, — Посчитай, сколько я должен, затем… обговорим твои чаевые.
Грейс решила, что в некоторых случаях полезнее держать рот на замке. Если дать себе волю, то это может закончиться увольнением. На этого хама никакие ругательства не подействуют. Так что она молча собрала пустые кружки и отошла к стойке бара.
— Проблемы, Грейс?
Грейс устало улыбнулась Стиву. Из персонала только они двое остались в баре. В полночь вторая официантка пожаловалась на головную боль, и, поскольку она действительно была бледной, как призрак, Грейс отправила ее домой, согласившись обслуживать ее столики.
— Просто еще один из тех, кто считает себя подарком женской половине человечества. Не о чем беспокоиться.
— Если до закрытия он не уйдет, я подожду, пока ты не запрешь дверцы своей машины.
Грейс только хмыкнула. Она не говорила Стиву о том, что случилось, иначе он обязательно повез бы ее домой. А ему это совсем не по пути, и его ждет беременная жена.
Она рассчиталась с припозднившимися посетителями, протерла столы и с облегчением заметила, что ее назойливый ухажер наконец-то собрался уходить. Получив счет на восемнадцать долларов восемьдесят три цента, он оставил на столике двадцатку, хотя последние
Через несколько минут бар опустел. В будни сюда заглядывали в основном студенты университета — выпить по паре кружек пива и поболтать. Сегодня они, заняв десяток столиков, подзывали ее всего раза два, а ее смена началась в семь. Да, на эти чаевые не залатаешь и одной дырки в ее старой машине, не говоря уж о расходах на новую.
Стало так тихо, что, когда зазвонил телефон, Стив и Грейс вздрогнули, как испуганные кролики. Грейс посмеялась бы над их реакцией, но бросившийся к трубке Стив смертельно побледнел.
— Молли! Что, уже пора?
Грейс подошла, прикидывая, хватит ли у нее сил удержать Стива, если он потеряет сознание.
— Хорошо, хорошо, — кивал он, слушая свою жену. — Ты… ты позвони врачу, слышишь? Я уже еду. Сколько осталось… О боже! Я уже бегу. Не двигайся. Ничего не делай. Не волнуйся, — протарахтел Стив, положил трубку на рычаг и словно окаменел. — Она… Молли… моя жена.
— Да, я прекрасно знаю, кто такая Молли… мы вместе учились в подготовительной группе. — Грейс не выдержала и рассмеялась, но Стив выглядел таким испуганным и растерянным, что она обхватила ладонями его лицо и поцеловала. — Уходи. Только веди машину осторожно. Дети, особенно первые, не спешат появиться на свет. Тебя подождут.
— У нас будет ребенок, — медленно произнес Стив, словно пробуя на вкус каждое слово, — У меня и Молли.
— Я знаю. И это замечательно. Передай, что я обязательно навещу ее и ребенка, Только если ты будешь стоять здесь как приклеенный, ей придется самой ехать в больницу.
— Господи! Я должен бежать. — Бросившись к двери, Стив сшиб стул. — Ключи, где ключи?
— Ключи от машины у тебя в кармане. Ключи от бара за стойкой. Я сама запру дверь, папочка.
Стив оглянулся, улыбнулся во весь рот и исчез.
Посмеиваясь, Грейс подняла перевернутый стул, поставила его на стол.
Ей вспомнилась ночь, когда у нее самой начались схватки. Господи, как же она испугалась. И ей действительно пришлось самой ехать в больницу. Рядом не было мужа. Некому было паниковать вместе с ней. Не было никого, кто говорил бы ей, как дышать, кто держал бы ее за руку во время родов.
Только когда боль и одиночество достигли апогея, она сдалась и разрешила; акушерке позвонить матери. Конечно, мама тут же приехала и оставалась с ней, пока Обри не появилась на свет. Они вместе поплакали и посмеялись, и все снова стало хорошо.
Отец не приехал. Ни тогда, ни после. Мама выдумывала всякие оправдания, пыталась сгладить неловкость, но Грейс прекрасно понимала, что не стоит ждать отцовского прощения. Приходили другие: Джулия и ее родители, друзья, соседи.
Этан и профессор Куин. Они принесли ей цветы — розовые и белые маргаритки. И по одному из этих цветов она засушила в детском альбоме Обри.