Приманка для хищника
Шрифт:
В субботу Ники плакала, сомневалась, злилась, опять плакала, пила водку, молчала, орала, опять пила, приходила в себя, впадала в оцепенение, еще пила и в конце концов отключилась на диване в ворохе скомканных платков. Я растолкала ее и дотащила до кровати, она рухнула на покрывало и быстро заснула опять.
Ах, сладкое забвение, лишь ты способно исцелить страдания раненого сердца.
В воскресенье утром я вернулась к жизни около десяти. Вчера я выпила меньше Ники, но все равно достаточно, и мой организм
Я вылезла из постели и отправилась на поиски Ники.
Как ни странно, она уже проснулась. Она сидела на кухне, тяжело навалившись на стойку, все в той же одежде. Остававшаяся вчера в бутылке водка перекочевала в ее стакан и была почти выпита. Трясущимися руками она пыталась прикурить сигарету.
— И давно ты начала курить? — Я поставила на огонь чайник и облокотилась на стойку напротив нее.
— Минуты две назад. — Она неуверенно затянулась и тут же закашлялась. — Это. наверное, папа забыл, когда приходил недавно.
— А могу я узнать, почему ты решила начать курить?
— Говорят, это успокаивает нервы. — Она потерла покрасневшие глаза. — К тому же руки будут заняты и я не смогу придушить ублюдка…
— Для здоровья будет полезнее удавить Ричарда. Не желаешь тост — закусить водку?
Ники затрясла головой, выдохнула и сделала большой глоток «Смирновской».
— Может, в порядке личного одолжения, хотя бы кока-колой разбавишь?
— Да там и разбавлять нечего.
Пару секунд она тупо смотрела в стол, потом ее лицо опять скривилось, как от боли.
— Белл, я не удивлена, что он больше не хочет меня. Я никогда не понимала, с какой стати он вообще на меня позарился. Посмотри, в каком я состоянии — толстая, унылая, плаксивая женщина…
Ее покрасневшие глаза опять наполнились слезами.
— Я не знаю, почему такой, как он, решил встречаться с такой, как я, — повторила она, — не говоря уже о женитьбе… но теперь-то понятно, что жениться он и не собирался. Он, наверное, хотел, чтобы его поймали. Это был самый простой способ покончить со всем этим, правда? — У нее
перехватило дыхание. — Она была очень красивая? — прошептала она.
— Нет. — без колебаний соврала я. Хорошо, что бесчулочная девица испарилась, едва заслышав завывания сирены и почуяв, что запахло жареным. — К тому же красота — это не только внешность. Ты милая, добрая, заботливая, умная…
— Не забудь сказать, что я была слишком хороша для него, — перебила Ники. — Что скоро я встречу того, кто действительно меня заслуживает.
— Но это так! Просто я стараюсь избегать штампов.
— С другой стороны, ты можешь использовать их первая. — Ники еще раз затянулась и утерла навернувшиеся слезы. — Когда это станет достоянием общественности. — Она в ужасе прикрыла глаза. — Мне нужно
— Я знаю, что тебе нужно. Не Ричард и не это. — Я конфисковала ее водку, прежде чем она успела схватить стакан.
— Ты же сама купила ее, — захныкала Ники, когда я выплеснула все в мойку
— Не спорю, но не для завтрака.
Я еще раз включила чайник и достала из шкафа чашки. Потом поставила обратно ту, на которой было написано «Ричард», и взяла менее вызывающую.
— Значит, так, есть одно золотое правило. — Я протянула ей чай. — Дерьмо в нашей жизни встречается, правда? Иногда это птичьи плевочки, а иногда — огромные коровьи лепешки, которые плюхаются тебе на голову.
— Наш случай определенно можно классифицировать как второй вариант. — Ники без воодушевления взяла чашку. Вместо молока и сахара она с удовольствием добавила бы в нее чего-нибудь позабористее.
— Я полностью с тобой согласна, но это не значит, что дерьмо нужно смывать водкой на завтрак, договорились?
— Можешь не беспокоиться, — вздохнула она, — спиваться я не собираюсь.
— Я очень рада. Решим так: тебе посвящается один праздничный вечер, можешь пить сколько хочешь, получаешь индульгенцию, а потом завязываешь с этим. Что скажешь?
— Мой вечер был вчера?
— Угу.
— Жаль, что меня не предупредили заранее. Если бы я знала, что это мой последний шанс, извела бы еще одну коробку платков и бутылочку бренди как минимум.
— Мы пытаемся шутить?
— Нет. — Ее верхняя губа опять задрожала, предвещая скорое появление слез. — Понимаешь, Белл, я чувствую себя такой ненужной… такой никчемной. Поверить не могу, он даже не попытался позвонить, зайти или вообще как-то связаться со мной!
— Ну это как раз понятно. Что он может тебе сказать?
— Для начала попросить прощения.
— А он знает, как это делается?
Звонок в дверь, эхом прокатившийся под высокими потолками, заставил нас подпрыгнуть.
Мы переглянулись, но не двинулись с места.
Позвонили снова, на этот раз более настойчиво.
— Если пришел этот ублюдок, я не желаю его видеть! — Ники схватила со стола коробку с платками и пачку печенья и в мгновение ока укрылась в спальне.
Но это был не ублюдок.
Я рывком распахнула дверь, собираясь без разговоров врезать ему от души, но вместо вышеозначенного ублюдка увидела на пороге невинное дитя.
Золотисто-каштановые волосы, слегка отросшие и завивающиеся на концах, чуть припухшие синие глаза, под которыми легли тени от постоянного недосыпания, ангельскую красоту портит только сломанный нос заядлого регбиста. Он выглядел как херувим, который по дороге пару раз падал в пьяном безобразии.