Приманка для спуктума. Инструкция по выживанию на Зогге
Шрифт:
Вопрос вызывает живейший интерес. У моего временного хранителя. Потому что Латон лишь мельком на меня взглядывает и возвращается к созерцанию объекта своей любви. Зато глазки Троя загораются неподдельным любопытством, смешанным с волнением, и впиваются в моё лицо. И я этому ничуть не удивляюсь. Насчёт спуктума он меня предупреждал, да и вообще просил с выбором быть осторожнее. А что касается Ниродина, то прямых намёков не было, но однозначно советник в глазах Троя вне конкуренции. Слишком уж спокойно юноша оставлял меня с ним наедине.
— Я их с этой точки зрения
— Ну-ну, — хмыкает девушка. Её ладонь неопределённо прокручивается в воздухе. Типа обманывай кого угодно, но я-то правду знаю. То есть чувствую.
Вот только я развивать тему не собираюсь. Делаю вид, что меня безумно интересует здание, на фоне которого счастливая пара позирует на следующей карточке, так что Айна с готовностью принимается мне рассказывать, где именно оно находится. А дальше я и сама увлекаюсь просмотром, забывая обо всём.
Однако заинтересованность Троя никуда не пропадает. Он хоть и молчит, но ловит каждое слово и даже, когда мы оказываемся дома, позволяет себе спросить:
— Ты уверена, что не хочешь, чтобы твоим хранителем был то’Трон?
Киваю и, чтобы не видеть укоризненно-разочарованного взгляда, сбегаю в гигиенический отсек.
Вот так и заканчивается очередной день, а в моей инструкции появляется ещё одна запись:
Для выживания все средства хороши
Все те, которые способствуют рождению любви.
И даже ужасы войны не страшны, когда ждёт счастье впереди.
Я так и засыпаю в обнимку с книгой. Может, именно поэтому сон мне снится весьма специфический. Хотя, вероятно, всему виной Трой, который слишком уж многозначительно расставлял в вазах все те цветы, которые я привезла от Айны. Вернее, которые щедрой рукой оборвал для меня в их саду Латон, а подружка торжественно вручила в качестве обещанного подарка на свадьбу, стребовав с меня обещание привести к ним того, кто подарит мне столько же.
В общем, во сне моём кто-то очень настойчивый и внимательный никак не желает оставлять меня в одиночестве, вроде как и уходит, и тут же вновь появляется с моими любимыми мео-реллинчиками в руках.
— Это что такое? — открыв глаза утром, непонимающе смотрю на пол, устланный живым ковром. Синим с розовыми вкраплениями. Словно и не сон это был, а реальность. — Откуда они взялись? — на всякий случай дотрагиваюсь до ближайшего растения, проверяя на вещественность, а то вдруг у меня галлюцинации.
— Понятия не имею, — протирающий глаза Трой проделывает аналогичную процедуру, переводит взгляд на и без того полные вазы, и карие глаза округляются от ужаса осознания масштабов проблемы. — Куда их ставить? — тихо выдавливает парень с явной паникой в голосе.
— Давай попробуем разместить в том, что есть. Может, поместятся, — вскакиваю, принимаясь дополнять уже имеющиеся вазы, благо место в них, пусть немного, но ещё осталось.
Через несколько минут становится понятно, что помещается
В самом что ни на есть радужном настроении выхожу, нос к носу сталкиваюсь с сердитой физиономией и немедленно ретируюсь обратно. Лучше я в безопасности посижу.
— Ку-уда?!
Сбежать мне не дают, перехватывая запястье и вытаскивая на всеобщее обозрение. Почему на «всеобщее»? Потому как, кроме Троя, тут ещё и Кит нарисовался.
— Я тут переживаю, мучаюсь, догадки строю, а она молчит! — возмущению хранителя нет предела. — Ты почему мне вчера ничего не рассказала?! Неужели так трудно было предупредить?! — отчитывает, подтаскивая к беспокойно наблюдающему за устроенной мелодрамой дракону.
— Прекрати её ругать, — тот немедленно прячет меня в своих объятиях, а я прижимаюсь к нему, спасаясь от праведного гнева. — Девочке и так непросто.
— Сказать, что тебе имя назвала, непросто? Или хотя бы на это намекнуть? — Трой с трудом, но всё же сдерживает эмоции. — Ладно, что уж теперь… — обречённо вздыхает, взмахивая ладонью. — Идите.
Поинтересоваться, куда это нас с такой неохотой отпускают, я не успеваю. Кит подхватывает меня на руки и шагает сквозь мембрану.
«Что-то случилось?» — у меня руки свободны, потому и спрашиваю, а у Кита они заняты. Ему остаётся лишь улыбнуться, и, только усадив меня на гикл, он отвечает: «Ничего не случилось. Просто у меня сейчас есть возможность выполнить своё обещание».
Обещание? Ой! Неужели кататься?!
Мой изумлённо-восторженный взгляд незамеченным не остаётся. Кит даже пристёгивать ремни прекращает, освобождая руки. «Ты совсем не боишься?» — спрашивает.
«Не боюсь», — складываю пальцы в простенькую фразу.
В глазах спуктума появляется что-то, весьма похожее на удовлетворение, и он без дальнейших разговоров усаживается на место водителя. Я, обвив руками его талию, сцепляю пальцы в замок и прижимаюсь к его спине. А что? Удобнее. Надёжнее. Приятнее. И, похоже, не только мне, потому что ласковое скольжение мужской руки по моему предплечью трудно оценивать как-то иначе.
Вместо того чтобы спуститься в равнину, Кит направляет гикл вверх по склону. Мы переваливаем через верхушку хребта, и я впервые вижу ту самую сложную складчатость, которая является самым распространённым рельефом на этой глубине океана.
Это так называемая переходная зона. Здесь и до поверхности не так уж близко, но и большой глубины не наблюдается. Однако именно в таких местах находиться очень опасно, тут вихревые потоки формируются даже днём, а не только утром и вечером.
Оставив технику в небольшой ложбинке между валунами, дракон берёт меня за руку, и мы медленно плывём к одному ему известной цели. Кит постоянно притормаживает, внимательно присматриваясь к происходящему вокруг. Я тоже замечаю тонкие, едва различимые струи, уносящиеся ввысь.