Примархи
Шрифт:
Собравшиеся легионеры отсалютовали, грохнув кулаками по столу.
— Впрочем ожидается, что, будучи Альфа Легионом, вы думаете о себе. Если кто-либо здесь и сейчас желает избавиться от ответственности, если он понимает, что в этих уникальнейших обстоятельствах не в силах начать дело гидры, если предпочитает не быть точилом, на котором заостряется Легион, то он не понесет наказания или осуждения. Он может уйти, зная, что хранить его брата будут другие, а он может переждать эту миссию на «Ипсилоне» и затем вернуться к своим обязанностям.
Омегон
— Братья. Гидра Доминатус.
— Гидра Доминатус, — отозвался Сетебос, за которым последовало остальное отделение.
— И пусть же наши враги видят упавший плод, который греется и манит в лучах дневного солнца, — произнес примарх. — И пусть мы будем змеей, притаившейся внизу и готовой нанести удар.
Оператус Пять-Гидра: Истекшее время?2/005.17//ТЕН База «Тени»
Омегон, словно призрак, двигался сквозь разворачивающуюся катастрофу. Он скользил незамеченным, держа перед собой болт-пистолет, и в то же время сжимая сбоку боевой нож, похожий на крючковатый коготь.
Коридоры, секции и лестницы базы купались в кровавом свете предупреждающих ламп и вертящихся мигалок, которые добавляли интерьеру базы тошнотворной янтарной срочности. Движения примарха были быстрыми, а шаги — легкими, они терялись в настойчивом вое сирен. Это означало, что те, кому не повезло оказаться у него на пути, не слышали, как Омегон проламывал черепа, ломал шеи и рассекал глотки, приближаясь к ним.
Впереди него, возле арсенала, из-за угла вышло трехчетвертное отделение солдат Спартоцида. Они прижимали к груди лазерные карабины и бежали, за ними трепетали блеклые плащи. Субалтрикс Гено прижимал к боку украшенного плюмажем шлема вокс-модуль, пытаясь добиться ясности на заполненных стрельбой каналах. Увидев Омегона в доспехе Легиона, группа замедлилась и навела на него широкие дула коротких пушек. Они явно слышали в равной степени невероятные сообщения о проникших на базу агентах Альфа Легиона и об одержимых варпом легионерах гарнизона, которые впали в бешенство на уровне пениториума.
Ему было необходимо думать быстро. Направив болт-пистолет в прилегающий пустой коридор, Омегон несколько раз вдавил спуск, опустошая магазин в какую-то невидимую цель. Затем примарх изобразил тревогу и лихорадочно начал перезаряжаться.
— Сюда! — взревел он колеблющемуся Спартоциду.
В большей степени среагировав рефлекторно, чем оценив ситуацию со стратегической точки зрения, субалтрикс и его люди поспешили вперед, держа наготове карабины. Они вырвались из-за угла стыка и открыли огонь, рассекая пустой мрак по ту сторону, выискивая врага, но ничего не видя из-за размытых вспышек собственного оружия.
Омегон дал им сделать еще несколько шагов, прежде чем начал двигаться. Подняв заново заряженный пистолет, он пробил в затылках зияющие отверстия. Даже когда отделение начало
Покинув место бойни, Омегон добрался до толстых дверей шахты подъемника — через металл ему была слышна перестрелка. Всадив острие боевого клинка между кромок и повернув его, он сумел разжать двери и поднять сетчатые ворота наверх. Омегон вгляделся в нижнюю часть шахты, а затем в мрачные высоты.
Помимо какофонии сражения на множестве уровней, самым отчетливым звуком, поднимающимся из глубин базы, было навязчивое безумие освобожденных ведьмовских отродий, которые визжали и завывали во тьме. Они устраивали ад по всей базе, и без разбора давали выход своей ярости и противоестественным силам на часовых-скитариев, генных Спартоцидов и силы Легиона. Несколькими уровнями ниже через двери подъемника внезапно вырвалось направленное духовное пламя, которое осветило темноту и швырнуло в противоположную стену шахты легионера гарнизона. Омегон понаблюдал, как тот падал, корчась в призрачном огне, а затем пробил крышу кабины лифта.
Примарх ощутил через свои перчатки дрожь. Подойдя к каменной стене коридора, он приложил к скале бок шлема. Из надстройки базы несколько раз донесся скрежещущий рокот.
У него кончалось время.
Зарядив в болт-пистолет последний магазин, примарх вновь двинулся в разрывающий уши мрак лабиринта базы.
Часовня была маленьким блоком, отрезанным от остальной части оперативного уровня переборками и несколькими темными арками. На каждой был изображен символ Адептус Астра Телепатика — одинокое око, которое глядело на скользившего мимо Омегона.
Просунув дуло пистолета через шторы из зеленого бархата, примарх обнаружил астропатов в святилище. На полированном полу зала были разбросаны пластинки таро.
Они стояли перед ним на коленях. Все мужчины. Все в капюшонах. Все напуганы. Они моляще смотрели на него жуткими пустыми глазницами. Сперва это смутило Омегона, пока он не понял — взглянув на брошенные пластинки — что они уже видели то, что случится дальше. Они склонили головы и откинули капюшоны.
Омегон был не из тех, кто продлевает страдания, если только это не служит цели. Он приступил к тому, что было необходимо: поднося болт-пистолет к затылкам астропатов, он поочередно прикончил их, быстро и эффективно.
Повернувшись, чтобы уйти сквозь забрызганный кровью бархат, Омегон остановился. Тут было три астропата, а от помещения отходило четыре малых святилища. Лишь в одной из комнат были задернуты шторы.
Бросившись вперед, он отбросил шторы в сторону и оказался лицом к лицу со старшим хористом — худым и пожилым астропатом, стоявшей у кафедры. Пол вокруг нее был из полированного металла, на котором были вырезаны гексаграмматические обереги и печати безопасности. Она сжимала толстый посох с изображением всевидящего ока и бормотала кодирующие формулы астротелекоммуникации.