Приматы с планеты Земля
Шрифт:
Утешает во всём этом то, что, по сути, мы можем придать тот смысл, который только пожелаем, тому, чему только захотим. Несмотря на то, что и Вселенная, и жизнь на этой планете носят случайный характер, мы в состоянии сами упорядочить их так, как посчитаем нужным, правильным, оправданным. И это всё, что у нас есть.
Что в нас особенного?
Сразу же отвечу – ничего. Понятно, что подобная безапелляционность не должна и не может быть бездоказательной, а потому я посвящу целую главу тому, чтобы подтвердить свою столь откровенную категоричность целым рядом соображений. В любом случае тем, кто не желает, не в состоянии или не способен взглянуть
В других своих работах я уже описывал те наши свойства, которые обычно заявляются в качестве того, что выделяет нас на фоне всех прочих животных, и последовательно отвергал их претензии на статус особенного. Здесь же мне бы хотелось несколько изменить ракурс и представить вам три перспективы, последовательно переходя от наиболее общего и фундаментального к более частному, но всё-таки достаточно широкому. Подобный подход позволит нам понять, что ничего такого уж интересного в нас нет, однако прежде чем приступить мне нужно сделать два замечания.
Первое, концептуальное. Я прекрасно осведомлён о множестве проблем, связанных с таксономией и классификацией. Это и сомнительность выделения видов только на основании их внешнего различия или сходства, которая сегодня отчасти разрешается генетическим секвестированием, но, конечно, не снимается полностью. И груз прошлого, который лежит на них, протаскивая с собой то, что давно уже не актуально. И общую сложность постулирования каких бы то ни было по жёсткости границ, а также не в последнюю очередь трудности, связанные с тем, что живое постоянно меняется, а потому любые наши категории в лучшем случае временны, а в худшем – бессодержательны.
Несмотря на всё это я всё-таки буду использовать те понятия и термины, которые у нас есть. С одной стороны, выдумывать какую-то альтернативную систему не входит в мои задачи и планы, а, кроме того, является уделом соответствующих специалистов, коим я не являюсь и быть не хочу. С другой стороны, эти проблемы мне даже на руку, потому что они хорошо демонстрируют то, что наш вид не слишком, если в принципе хоть как-то, отстоит от всех прочих, а потому и не заслуживает той – обычно, естественно, высокой – оценки, которую мы ему приписываем.
И второе, указывающее на мою собственную прихоть, хотя и отчасти обоснованную. Ниже я обращусь – в порядке изложения – к жизни в её целостности, к млекопитающим, а завершу своё рассмотрение приматами. Я понимаю, что, выделяя именно эти категории, я упускаю, скажем, стадию многоклеточности, хордовых, эукариотов. Тем не менее я вынужден поступить так сразу по многим причинам, но я назову лишь несколько.
Во-первых, это не учебник по биологии, а потому мне нет нужды перечислять и препарировать решительно все этапы развития живого, которые, как это нередко и совершенно безосновательно считают, ведут к человеку. Во-вторых, если бы, например, я включил в круг рассматриваемого тех же хордовых, то я бы не получил желаемого эффекта, потому что найдётся мало людей, которые бы стали спорить со мной о том, что мы ими не являемся, это слишком очевидно. В-третьих, вопросы возникают только по отношению класса млекопитающие, но дело в том, что его представители – включая и нас – анатомически довольно сильно похожи друг на друга – так, скажем, новые медикаменты нередко тестируются на мышах просто из-за того, что мы так похожи – а потому, как мне представляется, вполне заслуживают выделения среди прочих. И ещё одною. Мы все субъективны, так что позвольте мне быть человеком. Имея всё это в виду, продолжим.
Как известно на сегодняшний
Никто не станет спорить с тем, что человек представляет собой один вид из многих. У нас также есть ДНК с её четырьмя «буквами», те кодируют ровно двадцать аминокислот, благодаря чему выстраивается весь организм, а, кроме того, мы должны питаться, избегать опасностей, размножаться и однажды умираем. Вопрос, однако, заключается в том, что именно мы должны считать живым, а что – нет, а тут как раз согласия и не наблюдается.
В качестве ответа предлагались следующие варианты. Это и уменьшение энтропии внутри с её увеличением вовне, и репликация, и автономность. Впрочем, что бы ни выдвигалось в качестве основного – или их несколько – принципа «живости», в основном брались они глядя именно на человека, хотя это редко признаётся. Как бы то ни было, но это не столь плохой подход, как можно было бы подумать. И всё-таки, что позволяет материи называться именно живой?
Существует небезынтересная дискуссия о том, в какую категорию отнести вирусы. Дело в том, что они не способны размножаться сами, а, кроме того, им требуется хозяин для того, чтобы функционировать в принципе. Из этого зачастую делается вывод о том, что живыми они не являются, но представляют собой своеобразную промежуточную стадию или что-то иное. Другие исследователи, напротив, не видят в этом никакой проблемы и спокойно включают их в тот же разряд, к которому принадлежат они сами. Однако давайте рассмотрим озвученные выше предположения по порядку.
Второй закон термодинамики гласит – со временем градиент хаоса возрастает. Т.е. мера беспорядка становится больше с каждым мгновением. Это однажды должно привести Вселенную к так называемой тепловой смерти, под которой подразумевается выравнивание температуры до одинакового значения по всему её объёму. Замечу, кстати, что несмотря на довольно невинную формулировку для нас – да и вообще для всего живого – это тоже означает гибель, ведь звёзды-то потухнут.
Жизнь вроде как опровергает этот закон. Мы наблюдаем порядок, который со временем никуда не исчезает и которого меньше не становится. Наоборот, мы видим высоко организованную систему, которая потребляет энергию извне для того, чтобы существовать. Снаружи, может быть, хаос возрастает, но здесь, на Земле, ничего такого нет. И всё-таки стоит присмотреться ко всему этому внимательнее.
Я уже писал в первой главе о том, что мы нередко называем случаем то, что не способны объяснить или понять. Вселенная столь колоссальна по своим размерам, что мы не в состоянии учесть каждую её составляющую для того, чтобы предсказать очень многие исходы – что, вообще говоря, и требуется от науки. Цепочка событий невероятно огромна, и переменных в ней так много, что легче признать, что прогноз неосуществим, а потому и появляется хаос. Я не претендую здесь на какую-то новую физическую теорию, но нельзя не отметить следующее.