Приматы с планеты Земля
Шрифт:
Вне зависимости от того, есть ли случай и энтропия, совершенно очевидно то, что ничто и никто в этом мире не существует изолированно от всего остального. Скажем, медведь находящийся в спячке, тоже, как и вирус, в каком-то смысле дремлет, пока на улице не потеплеет. Хотя он и умрёт, если ему не предоставят после сна еду, а его коллега продержится сколь угодно долго, всё-таки сходство ситуаций налицо. Может быть косолапому и нужно окружение побольше, но это не меняет сути происходящего.
Кроме
Впрочем, сама конфигурация или структура тоже вызывает некоторые вопросы. Я понимаю, что многого не знаю, но смотря иногда на своё тело, на отдельные его части я нередко обнаруживаю просто скопления клеток, а не порядок – ну, или очень сильно разреженную его версию. Конечно, какие-то закономерности соблюдаются, но они не столь жёстко заданы, как это постулируется нашими теориями. К тому же благодаря эпигенетике нам теперь известно, что многие процессы, происходящие в и с нашим организмом, носят вероятностный, а не детерминированный характер, а потому об организованности речь может идти только в сильно ослабленном её виде. Но в таком случае возникает проблема определения какого-то порога или хотя бы отрезка, до которого жизни нет, а после уже есть. По всей видимости вирус находится в начале данного диапазона, а медведь – и мы, и всё остальное – расположился ближе к концу, но всё-таки все мы умещаемся на нём.
Это, разумеется, не может не поднимать вопроса о некоей степени «живости», потому что получается так, что вирусы менее, а медведи более преуспели в том, чтобы считаться или быть в данной группе. Сомнительно, чтобы я или кто-то другой смогли решить его, но нужно заметить следующее. Существует ли диапазон или нет не так уж и важно. Куда критичнее понять, имеет ли энтропия какое-то отношение к живому.
Как должно было стать ясно из вышеизложенного ответить на этот вопрос однозначно нельзя. Тепловая смерть Вселенной означает полное отсутствие движения. Т.е. абсолютно всё на свете должно однажды застыть на месте. В это довольно легко поверить, учитывая то, что, как сегодня считается, мироздание расширяется со всё возрастающей скоростью, есть чёрные дыры, а некоторые галактики сближаются друг с другом. С жизнью
Как бы то ни было, но живое вряд ли увеличивает энтропию и, как зеркальное тому отражение, создаёт какой-то внутренний порядок, т.е. уменьшает её в себе. Когда мы смотрим на себя или вокруг мы нередко забываем о том, насколько всё-таки топорно и как попало работает эволюция. Если какая-то структурированность и порождается, то она имеет в лучшем случае неполный, а в худшем – почти отсутствующий характер. Поясню, что я имею в виду.
В другой своей книге я приводил пример с домом, который, как обычно и совершенно несправедливо считается, якобы создаёт порядок там, где его прежде не было. Проблема с таким взглядом состоит в том, что, с одной стороны, любое подобное сооружение заменяет собой куда более сложную и отлаженную систему, состоящую из тысяч не просто особей, но видов самых разных организмов – т.е. почву с её обитателями – а, с другой – само оно не столь организованно, потому что если мы спустимся на микроуровень, то обнаружим скорее хаос, нежели его противоположность.
То же самое можно сказать и в отношении живого. Планета даже свободная от него не является мёртвой в том смысле, что там нет никакого движения или что последнее никак не структурированно. Существуют геологические процессы, радиация, движение галактик, чёрные дыры, и всё это некоторым образом упорядочивает Вселенную и всё её содержимое. Кроме того, нередко забывается о том, что очень многие вещи и в нашем, и в любом ином теле имеют вероятностный, а не обязательный характер, полагаются на случай. Т.е., с одной стороны, энтропия не обязательно сопутствует материи и её развитию, а с другой нередко является частью жизни. В силу того, что я не пытаюсь здесь создать новую физическую теорию, мне интересно только второе.
После того, как была открыта спираль ДНК, многие заговорили о том, что гены и есть наша судьба, что, мол, есть какая-то заранее написанная программа, которая и определяет то, каким будет соответствующий организм, причём от мала до велика. Предполагалось, что вовне нет ничего такого, что могло бы повлиять на то, какими мы – или кто-то другой – будем. До того господствовал взгляд, согласно которому, по крайней мере люди, появляются на свет чистыми досками – или сосудами по словам С. Рушди – и на них можно написать абсолютно всё, что захочется, оттого что дети достаточно долгое время не способны противостоять влиянию взрослых, а потому пропитываются их идеями, воззрениями, ценностями. Всё это известно как дихотомия природа-культура, и есть веские причины присмотреться к ней внимательнее.
Конец ознакомительного фрагмента.