Примула. Виктория
Шрифт:
В правление этого короля Георга английский национальный характер обогатился ещё одною интересной особенностью — дендизмом. Сразу скажем, что именно эту особенность наша будущая Героиня не жаловала, однако... из песни слова не выкинешь.
В правление Георга IV некоронованным королём сделался Джордж Брайан Браммел. Он явился, а парики ушли. Он был сыном незнатного помещика, а дед Джорджа торговал шерстью. Он ничего не понимал в науках, писал только письма (но это были письма настоящего денди!). Для живописи он также не годился, хотя... получить от него в подарок расписанный им веер мечтала каждая дама. Браммел какое-то время служил в драгунском полку, но и военная карьера оказалась не по нему.
И
Дендизм пленил Европу. Даже в далёкой Московии истинный герой современного (тогда — современного!) романа должен был представать перед публикой «как денди лондонский одет».
Дендизм пленил принца Георга. Георг хотел быть денди. Все молодые светские львы Англии, Франции, России желали носить кружевные фраки, прюнелевые панталоны цвета палевой астры, шейные платки-галстуки серовато-жемчужного тона, закреплённые геммами, и перчатки, облегающие кисть без единой морщинки. Все хотели коллекционировать нечто — фарфоровые статуэтки севрской работы, или табакерки. Все хотели быть уверенными в себе и несколько рассеянными, легко соблазнять и бросать любовниц своего круга и пить, не пьянея.
Георг IV оказался не очень удачным учеником великого Браммела. Браммел был, к примеру, высок и худощав; король, напротив, с возрастом делался всё более наклонен к полноте. Гульфик победоносно выпирал, а живот не давал насладиться изящными формами фрака.
3 апреля 1795 года принцесса Каролина Брауншвейгская стала супругой Георга IV Английского, четвёртого правителя из династии Ганноверов. На этот раз Браммел пошутил слишком смело. Зная, что принц не должен много пить, Браммел напоил его до предельной степени. Говорили, что первую брачную ночь принц провёл спящим сном беспамятства на ковре у камина.
А позднее Браммел прозвал фаворитку Георга, леди Фитцгерберт, «Колокольней» за высокий рост. Быть денди значило не щадить даже красивых дам, упражняя и оттачивая своё беспощадное остроумие.
В конце концов Браммел лишился королевского покровительства и денег, и принуждён был обосноваться во Франции. Король, однако, всё же не вполне отрёкся от юности и выплачивал ему небольшой пенсион. Но, путешествуя по Франции, Георг IV не пожелал встретиться с Браммелом. К этому времени король растолстел чрезвычайно сильно, а Браммел чрезвычайно сильно похудел.
Умер человек, прославивший, в сущности, правление Георга IV, в сумасшедшем доме города Кале.
Конечно, Георг IV не мог тягаться умом, одарённостью, оригинальностью с такими своими современниками, как Браммел или Шеридан [34] . В Англии король не пользовался популярностью, его не уважали. Его сравнивали с его отцом и дедом, и сравнение выходило не в пользу Георга IV. Первых трёх Георгов полагали худо-бедно характерами. Они способны были на поступки, они могли быть храбрыми воинами. Они могли быть! Для современников Георг IV состоял из шёлковых чулок, ватных подкладок, корсетов, сюртуков с позументами и меховым воротом; из надушенных носовых платков и орденской звезды на голубой ленте, из лучшего каштанового парика от «Труфитта», из вставных челюстей, из
34
...Шеридан... — Ричард Бринсли Шеридан (1751— 1816) — замечательный английский драматург, наиболее известное произведение — комедия «Школа злословия» (1780).
Другие писали за него не только документы, но даже и частные письма, старательно правили его слог. А может быть, всё-таки нет? Или всё-таки да?..
Георг IV, кажется, по натуре был подражателем. И подражал он не только Браммелу. Никто не мог понять характер Георга IV. Но надо сказать, что никто и не стремился понять.
В честь его рождения, 12 августа, празднично звонили лондонские колокола. Родился наследник престола! Особым королевским указом, скреплённым большой королевской печатью, новорождённому младенцу были присвоены титулы: Его королевского высочества принца Великобритании, принца-курфюрста Брауншвейг-Люнебургского, герцога Корнуолла и Роутсея, графа Гаррика, барона Рэнфрю, лорда Островов, наместника Шотландского, принца Уэлльского, графа Честерского.
Знать кинулась в Сент-Джеймский дворец. За фарфоровым экраном установили парадную колыбель, увенчанную тремя страусовыми перьями. Жители Нью-Йорка, тогда ещё подданные его отца, поднесли в дар царственному дитяти индейский лук со стрелами. Впоследствии это была любимая игрушка принца.
Принц Георг вырастал прелестным пухлым ребёнком. С него часто писали портреты. С него написали множество портретов. Его рисовали в мундирах и штатских придворных одеяниях — с длинными напудренными волосами — с косицей и без — с кудрявой романтически головой, в треуголках всех мыслимых фасонов — в драгунском мундире — в форме фельдмаршала — в шотландской юбке-килте и с пледом на плечах, с палашом и кинжалом, — во фраке с аксельбантами, расшитой грудью и меховым воротом, в панталонах в обтяжку и шёлковых чулках — в париках всех расцветок: белокурых, каштановых и чёрных, — и, наконец, в знаменитом облачении для коронации, память о которой была так дорога ему, что копии с этого портрета он разослал по всем королевским дворам, по всем британским посольствам Европы, а также в бесчисленные клубы и ратуши Англии, а также и всем своим знакомым. И вот, почти в каждом английском доме висел этот портрет, то есть копия!
Имелся ли у Георга IV характер? Умел ли он что-либо делать самостоятельно, без чьей бы то ни было помощи?
Доброжелатели утверждали, что принц был необычайно одарён, усваивал легко множество языков, современных и древних, был прекрасным наездником, пел, играл на виолончели. Был юношески горяч; однажды повздорил с отцом и громко воскликнул:
— Свобода навсегда!
А ещё он умел тратить деньги. За свою жизнь он потратил необычайно много денег.
В 1784 году ему исполнился двадцать один год. Он получил в честь совершеннолетия отличную резиденцию — Карлтон-Хаус, роскошно отделанную. За чей счёт? Странный и риторический вопрос! Да за счёт своих подданных!
Ему нужно было очень, очень много денег. Одни сюртуки чего стоили! Ему давали всё больше и больше денег. А нужно было ещё и ещё. А он тогда был молод и хорош собой...
А время подходило строгое, нравственное. Ещё совсем не так давно, в шестнадцатом, к примеру, веке, вся в золоте и дорогих каменьях, Елизавета Тюдор, королева Бэсс, символизировала для англичан богатство и процветание страны! Если королева сверкает в богатейшем одеянии, если королева пирует, танцует, даёт роскошные пёстрые празднества, стало быть, и страна процветает. Увидев роскошную королеву в роскошных носилках, народ сбегался к ней, приветствовал, радостно вопил: