Примус
Шрифт:
– Филя в пособиях не нуждается!
– сообщила Света.
Хотя, глядя на рыхлую его конституцию и робкую растительность на подбородке, в этом можно и усомниться.
– Вот слова, которые всегда должна повторять преданная подруга! Независимо от реальной прозы, - подхватил Женька.
– За что и выпьем.
Герой не знал вовсе, что тигры используются таким образом, а то бы не стал дарить двусмысленную полосатую куклу: он всегда старательно избегает обидных шуток - хотя вообще-то самый распространенный вид юмора состоит в том, чтобы сказать
Места уже были разобраны, и Герою пришлось оказаться рядом с Борей Куличом, мрачно молчавшим, пока публика изощрялась в игривых намеках. Тридцатилетний с некоторым гаком, как и все здесь, он казался стариком, нечаянно забредшим на праздник молодости. Но теперь - по прочтении Бориной исповеди - Герой посмотрел новым взглядом на своего привычно хмурого соседа.
– А кормить нас здесь собираются?
– осведомился Женька.
– А то всегда от Фили со Светкой голодным ухожу!
Это означает, что у Фили по обычаю объедаются до одурения.
– Будут, Женечка. Уж перекусишь чем-нибудь. Я думала, пускай еще Шурка появится.
– На фиг Шурку!
– восстал на жену и Филя.
– Опаздывает всегда, а мы голодать должны! Опаздывающим - объедки! Явится, как всегда, с новой девочкой и будет на нее слюни пускать. Такой все равно недостоин настоящей мужской еды!
Филя шумит неубедительно, исключительно в подражание Женьке: голос у Фили при этом повышается и звучит почти фальцетом. Удивительно, как он достигает чего-то в делах: ведь коммерческий мир пока что держится на силе. А уж силу-то Филя нисколько не воплощает.
– Не с новой девочкой, а с новой шлюхой, выражайся точнее, - возразил Женька.
И тут энергично вкатился Шурка. С неизвестной девочкой, как и было предсказано. Тоже толстый. Но не рыхлый, как Филя, а плотный, словно японский борец-сумо. Отчего девочка казалась особенно маленькой и подтянутой. Совсем светлые волосы, заплетенные в детскую косу, почему-то вызывали полное доверие, что они подлинные, а не крашеные. И вся она казалась выцветшей, малокровной, плохо кормили ее в детстве, что ли?
– Шурка с новой бабой, - объявил Женька в своей манере.
– Бабу зовут Ариной, - постарался попасть в тон Шурка.
– Арина отродясь была бабушкой. "Выпьем, добрая старушка", - как сказал Пушкин. А эта еще не бабушка, - справедливо заметил Женька.
– Ну не важно. Пушкин велел выпить - значит, выпьем. Мужчины пьют белую. Можно сидя. Стоя другие дела делаются, верно, девочки? Которые лежа, те же и стоя.
И Женька, широким жестом подняв стопку с водкой, неприметно вернул ее на место и отпил из запасной такой же стопки - сухого вина. Он всегда шумит на сотню, а пьет на копейку.
Шуркина спутница рассмеялась неожиданно низким голосом, словно бы синичка вдруг крякнула по-утиному:
– Не бабушка, это точно. А вообще-то полностью я называюсь Ариадной.
Она была совсем не красива. Выпуклый рахитичный лобик со временем сделается тяжелым, но пока он дополнял детский
– А, вот это понятнее. Какая-то Ариадна что-то делала, не помню. Мужику подмахивала. В древнем Египте.
Всё Женька помнит, но прикидывается.
– Не в Египте, а в Греции, - серьезно возразила Ариадна.
– Дело было в лабиринте на Крите.
– Самое важное, что дело - было! А уж где - несущественно. На Крите значит, шито-крыто, что они делали в этом лабиринте. Чего делают с девочками, когда папы с мамой нет дома.
– Этого она еще не знает, - рискнул сказать Шурка.
– Но, надеюсь, догадывается, - брякнул и Филя в своей черед.
Все разговоры об одном. Местный стиль требует говорить не прямо, а намеками. И это вдохновляет еще больше, чем прямое порнословие.
Герой привык к своим ребятам, но такие разговоры ему скучны. К счастью, его и не подначивают: как не пристают любители к гроссмейстеру с предложением сгонять блиц.
– Теперь выпьем за наши желания! Как кто-то сказал: "Желаю - значит, живу!" - вступил снова Филя.
– "Думаю - значит, живу" - поправил Боря.
– Декарт сказал. Cogito ergo sum.
– По-моему, он слишком умный! Среди нас затесался высоколобый. Уж не закончил ли он какой-нибудь ветеринарный техникум?!
– возопил Женька, сам успевший защитить даже докторскую, прежде чем ушел в бизнес.
– Нет-нет, Боря не такой, - вступился Филя.
– Мы тут все настоящие мужики, никто больше четырех классов не превысил!
Филя в доктора не успел, застрял в свое время в кандидатах.
До Бори дошло, что ребята шутят, и он только хмуро отмахнулся.
– Пока живу - желаю, - повторил Филя.
– И всем желаю - желать. За это и выпьем.
– А женщины желают танцевать!
– объявила Света.
– С теми, кто не жрать сюда пришел.
– Потому что жрать у тебя, как всегда, нечего, вот танцами и прикрываешься!
– закричал Женька.
– Нечего жрать!
– поддержал и объевшийся Шурка.
– Ну совсем нечего.
Отяжелевшая публика выбиралась из-за стола. Потянулись танцы.
Под медленную музыку партнеры висели подруга на друге, не в такт переставляя ноги. Герой выделил взглядом малокровную маленькую Арину - ее в общей манере вытанцовывал Женька. Оттеснил, значит, Шурку, который постарался, привел девочку в компанию.
Шурка между тем точно так же обжимал под предлогом танца мечтательную Томку, Женькину жену, - но обмен был явно неравноценен. Хоть Шурка и старался как можно нагляднее изображать себя сексуальным маньяком, все равно ясно было, что он не сам получает удовольствие, но наивно пытается досадить Женьке. А Женька ничуть не досаждался - он наслаждался пальпацией прелестей юной Арины, которая и в столь тесном общении сохраняла ореол невинности вокруг волнующе рахитичного бледного ее чела.