Принц Альберт
Шрифт:
Белль следует за мной в ванную комнату, останавливаясь в дверях, когда я включаю воду, чтобы наполнить ванну.
– Ты думаешь, что владение мной – это факт?
Пересекая комнату, я неотрывно смотрю на неё, достигнув пальцами местечка между её ног, прижимаются их к клитору.
– Ты утверждаешь, что это не так? – задаю вопрос. – Думаю, несколько минут назад я пометил тебя.
Ее щеки заливаются румянцем, она открывает рот, но ничего не говорит.
– Не оставляй свой
Я не жду её ответа, прежде чем раздеться и залезть в ванну.
– Ванна? – спрашивает она, наблюдая за мной от двери.
– Забирайся.
Пройдя по мраморному полу лёгкой походкой, она окунает ноги в воду.
– Ты должен перестать мне приказывать.
Я жду пока она погрузиться в воду, чтобы ответить.
– Ты должна перестать делать то, что я тебе говорю.
Белль садится на другой стороне ванны, словно внезапно стала целомудренной, и пытаясь скрыть что-то происходящее между нами.
– Что? – спрашивает она, когда ловит мой взгляд.
– Ты нервничаешь.
– Это так странно.
– Ты имеешь в виду, сидеть в ванне со своим сводным братом? – интересуюсь я. – Что в этом может быть странного?
– Перестань так себя называть.
– Я так поступаю, потому что ты зациклилась на этом.
– Я не зациклена на этом.
– Тогда, я сижу в ванне со своей женой.
Глаза Белль расширяются, но уголки губ изгибаются, и она игриво брызгает на меня водой.
– Я же говорила тебе так меня не называть.
– Я думал, мы уже выяснили, что находясь в моих покоях, ты не говоришь, дорогуша.
Белль рассмеялась.
– У тебя несколько больших проблем с контролем.
– Я принц, - отвечаю ей. – А чего ты ожидала? Мне известно, что тебе нравится слышать приказы. Особенно относительно того, что тебе делать. Несмотря на все твои протесты в обратном.
– Не правда.
– Иди сюда.
Белль улыбается и выгибает бровь.
– А что, если я не хочу?
– Подойди сюда, - приказываю ей.
Это не вопрос. В моей интонации не было никакого признака вопроса.
Она изучала меня в течение долгого времени, прежде чем сдаться, скользя по большой ванне, пока не оказывается со мной лицом к лицу.
– И?
– Развернись.
– Зачем? – спрашивает Белль, но разворачивается, прежде чем я успеваю ответить. Притянув спиной к себе, я упираюсь в неё своей твёрдостью.
– Затем, что я хочу ощутить тебя напротив себя.
Я скольжу своими руками над ее грудью, потом прохожусь по ее груди, вниз к животу. Когда мои губы парят у её шеи, Белль наклоняет голову в сторону, реагируя на мои прикосновения, я глубоко вдыхаю ее запах.
– Ты только что понюхал меня?
–
– Ты абсолютно точно только что понюхал меня. Я слышала.
– Мне нравиться, как ты пахнешь.
– Оу.
– Да, оу.
Она, наконец, расслабляется в моих руках, пока я пробегаю ладонями по её упругому животу. Белль опирается головой на мою грудь, и я сижу, обняв её, в течение длительного времени.
Рациональная часть моего мозга говорит, что я должен выбраться из этой ванны. Должен убраться к черту, подальше от неё. Это слишком похоже на нечто большее, чем должно быть.
Я не тот человек, который будет сидеть в ванной, и обнимать такую девушку.
Я не тот человек, который по-прежнему будет сидеть на одном месте с Белль.
Я не тот человек, который будет чувствовать удовлетворение.
– Тебе нравиться это место, - неожиданно говорит Белль.
Мне нравиться быть здесь с ней.
– Какое место?
– Все это, - говорит она. – Летняя резиденция.
– Нам всем нравилось здесь – особенно Алекс. Теперь не так сильно – все ее друзья в жарких городах, и здесь нет клубов.
– У нас было местечко на Кейп-Код, - произносит Белль. – Я имею в виду, не точно такое. Это был небольшой летний домик, первая крупная покупка моего отца, после того, как его компания достигла огромных успехов. Он сохранил его, даже после того, как разбогател и мог приобрести лучше место в Хэмпстоне или где-нибудь ещё. – Она замолкает на некоторое время, прежде чем продолжить. – Он был хорошим человеком. После его смерти, для мамы наступило тяжёлое время.
– Это случилось неожиданно, - я просмотрел статьи о смерти отца Белль, но это не значит, что я был в курсе произошедшего на самом деле.
– Это случилось вечером в пятницу, когда мои родители были на ужине. Отец ощущал боль в груде целый день. После этого моей маме пришлось нелегко, - произносит Белль. – Знаешь, она не всегда была такой… общественно-политической... Раньше она была теплее, чем сейчас.
– Думаю, твоя мать делает моего отца счастливым, - отвечаю ей честно. – Она, кажется, заботится о нём, и это хорошо для него. Он не был таким после смерти моей матери.
– Какой была твоя мама?
– Жизнерадостной, - делаю глубокий вдох. – Она могла сделать так, что огромный дворец ощущался домом. Она знала всех по именам – всех сотрудников, и имена их детей. Она знала, у кого были престарелые родители или больной ребенок. Все любили ее, а мой отец – больше всех. Рак медленно вытягивал из неё радость. Высасывал из неё жизнь. Думаю, это происходило и с моим отцом. Пока не появилась твоя мама.
– Надеюсь, она сделает его счастливым, - произнесла Белль.