Принц Альберт
Шрифт:
Девушка смотрит на меня, её губы сморщены, как будто она только что съела лимон.
– Вы не занимаетесь благотворительностью, - произносит она. – Вы представляете королевскую семью. Это неформальное PR-мероприятие, но там, скорее всего, будут фотографы, СМИ. Вы должны выглядеть как одна из членов королевской семьи. Стильно. Сдержанно. Соответствующе. О, одну секундочку. У меня кое-что для вас есть.
Она исчезает в шкафу, оставляя меня стоять там с комом в горле. Когда моя мать сказала, что организовала для меня
Стилист вернулся с жемчужным ожерельем в руке.
– Это подойдёт, - произнесла она. – Хотите, чтобы я помогла вам с этим?
Я молча киваю, девушка скользит руками по моей шее, а затем отходит и кивает с одобрением.
– Ещё одно, - говорит она, потянувшись за сумочкой. Она достает файл и передает его мне. – Ваша мама попросила передать вам информацию о маршруте. Ваша охрана будет сопровождать вас, но, к сожалению, она не сможет. Что-то случилось. Она попросила передать, что сожалеет.
– Что? – пищу я. Моя мать послала стилиста, чтобы обрушить на меня бомбу: в детской больнице, скорее всего, будут фотографы, и – о, кстати говоря, ничего особенного – я буду там одна?
Я сжимаю руки, ногтями впиваясь в ладонь. Проклятье.
– Что-нибудь еще, Мисс Кенсингтон? – спрашивает стилист. Она уже на полпути к двери с большой сумкой через плечо.
Я прочищаю горло.
– Нет. Спасибо вам.
Я жду её ухода, и лишь потом позволяю себе застонать от разочарования. Схватив свой клатч, на мгновение, я рассматриваю перспективу притвориться больной, чтобы избежать всего этого. Но только на мгновение – я всё-таки пойду в детскую больницу.
Я смогу пережить некоторое время в обществе СМИ, и мысленно пытаюсь успокоиться. Служба по связям с общественностью уже сделали мне предупреждение, подготавливая к тому, что стоит сказать, а что нет, когда дело доходит до СМИ. Если я смогу просто не забывать дышать, улыбаться и махать, то все будет хорошо. Я просто притворюсь, что не слышу никаких вопросов, задаваемых журналистами.
«Это сработает», - говорю я себе.
Абсолютно.
Я чувствую, что меня тошнит.
Снаружи, я направляюсь с Саймоном к машине. Саймон, кажется, сделан из камня, его лицо невыразительное. Он не предпринимает никаких попыток посплетничать или поддержать легкую беседу, пока мы идем, хоть что-то, что, по крайней мере, другие телохранители пытаются сделать.
Сопровождение Саймона только усугубляет моё самочувствие.
Я в ужасе. Первый раз за пределами дворца или летней резиденции я была в сопровождении, а теперь я ввязываюсь в опасную ситуацию с прессой.
Я говорю себе не паниковать, когда Саймон открывает для меня дверь в машине.
– Подбросить? – Альби улыбается мне, сидя в салоне.
– Ты следишь за мной? – я пытаюсь изобразить
Альби не отвечает, пока машина не начинает двигаться.
– Если хочешь, я могу их остановить.
– Нет, - говорю я, тяжело вздыхая. – Куда ты направляешься?
– В детскую больницу, - отвечает он.
– Ты пойдешь со мной?
Альби пожимает плечами.
– Ной сказал, что у вас было запланировано это, но твоя мать не сможет присутствовать, - произносит он. – Знаешь, больные дети тоже являются прерогативой принца.
– Ты занимаешься благотворительностью? – спрашиваю я, уставившись на него.
– Иногда. Я могу думать не только о себе.
– Никогда бы не догадалась, - произношу я с сарказмом. – Подожди. Ты поехал из-за меня?
– Ты имеешь в виду, потому что хотел насладиться твоим обществом?
Я смеюсь.
– Нет. Ты поехал со мной, потому что думал, что я сама не справлюсь?
– Я поехал с тобой, потому что не мог придумать ничего лучше, чем заняться сегодня днем.
– Угу.
– Я смотрю в окно, наблюдая, как сменяются пейзажи сельской местности. – Ну, я рада, что ты все равно решил поехать.
ГЛАВА 31
Альби
Я не был в больнице с тех пор, как моя мать была больна. У нас, конечно, были свои королевские врачи и круглосуточный уход за ней от лучших онкологов и целителей Европы.
Но однажды, ближе к концу, все стало гораздо хуже, и её перевезли в военный госпиталь в нашей столице на лечение. Существует ряд правил в таких ситуациях, целое крыло в больнице выделено для лечения королевской семьи, окна, покрытые обёрточной бумагой в коридорах в качестве меры предосторожности в случае покушения.
В моменты просветления моя мама смеялась над иронией безопасности, пытаясь предотвратить её убийство, учитывая смертельную болезнь.
Это был единственный раз, когда я был в больнице.
До сих пор помню тот запах – антисептический и затхлый. Комнаты, заполнены таким количеством кондиционирования воздуха, что было почти холоднее в больничной палате, чем снаружи в зимнем воздухе.
Я не могу забыть прерывистый звуковой сигнал и жужжание аппаратов.
На мгновение, стоя в детской больничной палате, я думаю, что приехать сюда вместе с Белль было ошибкой.
Когда я вижу детей, находящихся на разных стадиях лечения рака, всё, о чем я могу думать – это смерть моей матери.
Белль рядом со мной. Она встречается со мной взглядом, и я думаю, понимает, что происходит в моей голове.
Затем она приседает, чтобы поговорить с маленькой девочкой, которая смеётся, Белль протягивает руку и идёт к группе детей. А я отшатываюсь от маленького мальчика, который хочет знать, действительно ли я живу во дворце и владею гоночными автомобилями.
Мы проводим пару часов, читая истории и отвечая на вопросы о королевской жизни: