Принц Чёрных Барханов

Кившарь Артём

Он, высокий, со щеками-смерчами тумана, с темными впадинами глазниц, с плывущими по телу разноцветными потоками водяных паров, улыбнулся тоннелем рта и ответил:

– Тогда ты подвергся насилию с моей стороны, в этот же раз ты добровольно пошел за нами.

– А как же мой меч?

– Я не знаю, Лерон, - прорычал Равол, продолжая улыбаться, обнажив ледяные кристаллы зубов.

Я думал, а было бы лучше, если бы я тогда подчинился воле брата и оказался в стране Живущих-В-Тумане? Тогда бы я не встретил Винса, но не полегло бы столько народа в войне, затеянной ним и мной против Бермандии. "Силу черпают в обмане". Неужели мать специально настраивала меня против отца? Впрочем, это вполне логично, если она украла меня и стерла все воспоминания о нем.

Я

много разговаривал с Лорелью, постоянно дивясь ее красе. Я не понимал, как можно было с помощью такого непрочного материала, как туман, создать такое прекрасное лицо, правильные черты которого поражали своим совершенством. Единственное, что портило его - это черные дыры вместо глаз. Здесь не было зеркал, поэтому я не мог узнать, как выгляжу сам, но я не удивился, если увидел бы, что и у меня там провалы, черные и абсолютные.

– Почему нельзя менять свой облик, сестра? Ведь туман легок и податлив, а наши ментальные силы велики!
–  задал я женщине, белой, как молоко, вопрос.

– Потому что не нами этот облик заложен, а Великим Отцом Туманом и Королевой Тьмы, нашей матерью, - вырвался из ее кипящих уст ужасный хрип.

Ну что за голос у такой женщины! Просто обидно!

– А мой меч, почему он изменился и оказался здесь?

– Я не знаю, Лерон.

И все. Словно громыхнула стальная дверь, ударяясь о стальной косяк.

– Отец, расскажи мне о грядущей Великой Битве, - поинтересовался как-то я, когда мы с ним стояли на балконе его дворца и смотрели, как тлеет золото и фосфоресцирует изумруд звезд, по-хозяйски расположившихся на шпилях соседних зданий.

– Она состоится очень скоро, и в результате будет разрушен Подлунный Мир и прилегающие к нему Измерения. Все, кто будут находиться в это время в этих Мирах, умрут, но уцелеет моя страна, протянувшаяся через ткань Мироздания над этими Мирами и над неисчислимым количеством других Миров. Поэтому собираю я своих детей под свое крыло, дабы остались они все живы, - сказал отец в своей традиционной манере.

Меня раздражало, что он постоянно говорит возвышенно, но это был мой отец, и я не показывал того, что меня злит его величественный слог.

– А между кем будет сражение?

– Всплывает на поверхность древняя вражда между Коргами и Скайрами. Корги хотят расширить свои владения, они не смирились, они жаждут владеть всей Вселенной. Книги, которые уже рассыпались в прах, но которые я читал, когда они были только написаны, рассказали мне, что именно в Подлунном Мире произойдет первая после перемирия битва между Коргами и Скайрами.

– А кто автор этих книг? И не говорилось ли в них об исходе этой битвы? Какие-нибудь конкретные имена были на их страницах? Примут ли в ней участие Живущие-В-Тумане?
–  засыпал я отца атомными бомбами вопросов.

Он улыбнулся, и полились, как горная река, ответы:

– Автор их мне неизвестен, ибо никто во Вселенной не знает его. Он действительно говорит об окончании этого сражения, сообщая, что победу одержит сильнейший. Возможно, что это могли бы быть Скайры, если бы я и мои дети помогли им, но может наша помощь ничего бы им и не дала. Но это пустой разговор, ибо много передумал я за века и решил, что не будут в Великой Битве участвовать Живущие-В-Тумане.

– Но почему? Ведь ты же раньше был за Скайров?
–  спросил его я.

– Я уже стар, и мудрость преполняет меня. Много погибнет моих детей в этой битве, и не хочу я видеть это, ибо все вы мне очень дороги.

– Ну, а если кто-то захочет принять ту или иную сторону?

– Это их право, и я не буду препятствовать этим безумцам, хотя и почувствую печаль. Но я знаю, что не будет среди Живущих-В-Тумане таких глупцов.

– А имена, отец? Были ли в книгах имена?
–  не мог я никак успокоиться.

– Были там лишь намеки, неясные, туманные, как этот край. Хотя нет, постой! Было что-то там насчет ужасного оборотня, выходца из болот, возвысившегося над всеми остальными болотными тварями благодаря дарованной ему Коргами способности менять облик,

воспользовавшегося этим даром для превращения в короля одного из государств Подлунного Мира и давшего толчок к Великой Битве своей жестокостью и мстительностью.

Мне стало плохо. Давно было пора самому догадаться, что вовсе не Скворт преследует меня, а чудовище, принявшее его обличье! Ведь этот вывод напрашивался сам собой из всех тех разрозненных сведений, которые я собрал о Скворте. Морроу говорил, что король лечился на болотах, погружаясь в жижу по самую шею, а однажды вернулся в замок злым, хотя никто никогда не видел раньше Скворта рассерженным. Толсон тоже акцентировал свое внимание на том, что Скворт стал непохожим на самого себя, позабыл о таланте сына такие вещи, которые не забываются. Да и сам я не раз ломал себе голову, что же произошло с королем, ни с того, ни с сего изменившим свое отношение ко мне. А ответ был прост - это не Скворт, это его копия! Теперь все стало на свои места. Эта тварь страстно, до фанатизма, желала отомстить мне, герцогу Чистой Земли, уничтожившему почти всех его собратьев. Она из кожи вон лезла, чтобы увидеть, как я умру. Да, она боялась меня вначале, потому что не забыла о моем могуществе, с помощью которого я тогда одержал победу над монстрами, но потом, поняв, что я не обладаю Силой, стала действовать более решительно. И она не вступала в союз с болотными тварями, они составляли ее настоящую, истинную армию. Стражники, сопровождавшие тогда Скворта на болота, наверняка тоже были подменены. Я благодарил Судьбу за то, что в тот день Морроу, мой верный друг, нес караул в замке. И тут я вспомнил, что мои друзья по-прежнему находятся в Тровере и томятся под землей. Добрался ли Винсент в Аркол? Какую роль во всем этом играет Курт Ирвинг? Чтобы помочь товарищам и ответить на эти вопросы я должен вернуться в Подлунный Мир и сражаться. Сейчас я обладал ментальной мощью, поэтому мог надеяться на успех. Я буду драться с Коргами хотя бы из-за того, что они, дав Лжескворту дар оборотня, заставили меня убегать, испытывать всевозможные унижения. Я стану на сторону Скайров, потому что хочу отомстить болотному монстру, а он - и их враг. И мне плевать, что я буду сражаться против тех, с кем прошло мое детство, мнимое или даже подлинное, против тех, кто воспитывал или якобы воспитывал меня. Плевать! Обидчик должен быть наказан!

В тот же день, ни с кем не попрощавшись, я покинул Страну Миллиона Мелких Капель.

Глава XI. Вновь продолжается бой

Вентиляционное отверстие привело меня в комнату Толсона. Вытекая через отдушину, я перестал бороться с морозом, чуть не превратившим меня в лед, и увидел, что коротышка не спит, хоть уже и перевалило за полночь. Сидя в огромном кресле, он читал. Увесистый фолиант лежал у него на коленях, а Толсон, прищурив свои и без того маленькие глазки, внимательно изучал его содержание. Жарко пылал камин, отбрасывая на покрытые коврами стены желтые и красные блики, языки пламени весело плясали в его пасти. Я начал материализовываться, и, когда почувствовал, что туман в корне изменяет свою структуру, тихо опустился ногами на пол. Обрести плоть и кровь было не очень трудно, но и не очень приятно было почувствовать себя в своем старом теле, неповоротливом по сравнению с вновь обретенным. Одно меня радовало - по моим жилам текла горячая кровь, а не холодная вода. Я слышал, как бьется сердце, разгоняя по телу кровь, как струится она по артериям и венам.

– Привет, Толсон, - сказал я. Мне показалось, что я сделал это шепотом.

Однако когда я уже хотел поздороваться с парнем погромче, Толсон оторвал взгляд от страницы и посмотрел на меня.

– Мэтлок!
–  он вскочил, кинулся ко мне, но на полпути остановился и начал переминаться с ноги на ногу.

– Что такое, малыш? Что-то не так?
–  черт, как трудно воспринимать нормальную речь после полумесяца рычания, хрипа и сипения!

– Да нет, все в порядке, - промямлил Толсон, стараясь не смотреть на меня, и пряча глаза в пол.