Принц для официантки
Шрифт:
– Я хочу какао!
– воскликнула Рита.
– С бейлисом.
– Я все же настаиваю на кофе.
– Да чего ты вообще раскомандовался? Кексы не дал съесть, какао пить запрещаешь... Я что, сама не могу решить, что мне есть и пить?
– Можешь, можешь, - я успокаивающе погладил Риту по руке, но она ее выдернула.
И обратилась к бармену.
– Мне какао с бейлисом. Две чашки. Большие.
–
Мы с барменом переглянулись. И, кажется, поняли друг друга. Какао будет без "Бейлиса". Не хватало еще добавить в кровь Риты алкоголя. Там и так циркулируют вещества из голландских кексов!
Когда бармен ушел, Рита обернулась ко мне, посмотрела внимательно в глаза и выдала:
– Ты ведешь себя очень странно. Скажи честно, ты псих?
– Я... нет. Абсолютно честно. И, если я веду себя странно, то этому есть причины.
– И ты мне их сейчас расскажешь.
– Именно это я и собирался сделать.
– А зачем ты меня целовал?
– внезапно спросила Рита.
Я растерялся.
– Я... Ты...
– Ты со всеми подряд целуешься?
– Нет. Только с тобой.
Рита рассмеялась. А потом продолжила:
– Ты хорошо целуешься.
– Спасибо.
– А я, наверное, не очень, да? Мало практики. С Димкой мы, конечно, целовались, но мне не нравилось. Он вечно меня слюнявил. А с Никитой... да тоже как-то не так. Еще был Илья. Но это вообще сто лет назад! В девятом классе.
Похоже, это действие кексов. Риту потянуло на откровенность. Центр контроля отключился, она говорит все, что приходит в голову.
Что я могу сделать в этой ситуации? Просто сидеть и слушать!
– Тут жарко, - произнесла Рита.
И начала снимать куртку. Я бросился ей помогать.
Она выгнула спину, вытаскивая руки из рукавов, и тут уж жарко стало мне.
Ткань ее полосатой кофточки натянулась, плотно облегая грудь, и я увидел, что на ней все еще нет лифчика. Твердые пуговки сосков очень явственно прорисовываются!
Я положил куртку Риты себе на колени по вполне понятной причине. Мне нужно было скрыть внезапно выросший Эверест, который в любую секунду готов был взорваться вулканом!
Эти нежные девичьи бутоны, эти маленькие твердые горошины... самое мощное возбуждающее средство, действию которого невозможно противиться. Мне стоило невероятных трудов оторвать от них взгляд.
Но,
Бармен поставил перед Ритой чашку какао, а передо мной - кофе. Она отпила немного, на ее губах осталась белая пена. Я не удержался и, протянув руку, медленно провел пальцем по ее верхней губе.
Рита смотрел удивленно, но я видел, что в глубине ее глаз начинал тлеть огонек. У этого огонька та же природа, что у пламени, яростно сжигающего меня в эту минуту.
– Ты чего?
– спросила она.
– Убрал пену, - произнес я.
И облизнул палец.
Рита опустила глаза. И снова взялась за кружку с какао.
Я, забыв о своем кофе, смотрел, как она пьет, как облизывает пену с верхней губы, старательно высовывая маленький острый язычок, и чувствовал: еще немного, и мой вулкан взорвется.
Рита о чем-то задумалась и закусила губу.
О, боги! Неужели она это не нарочно? Я схватил чашку кофе и сделал огромный глоток. Кажется, обжег горло, но это помогло мне немного прийти в себя. Иначе я бы набросился на Риту прямо здесь, обхватил губами ее пухлую нижнюю губу, положил ладони на холмики ее грудей, а потом...
Черт, похоже, я мало обжегся. Не сработало.
Макс
– Сегодня был смешной случай, - произнесла Рита.
Она все еще выглядела задумчивой и рассеянной, говорила как будто сама с собой, на меня не смотрела. Пила вторую чашку какао и отщипывала кусочки от круассанов, которые я предусмотрительно заказал.
– Мне пришлось снять лифчик...
– продолжила она.
И замолчала.
– Зачем?
– спросил я.
– А, неважно. Я не об этом. Так вот, потом ко мне пристал Леопольд, говорит: что за безобразие, хватит менять размер, клиенты жалуются.
Рита рассмеялась.
– Что, прямо так и сказал?
– Ну, не совсем так... я не помню. Мы с девчонками чуть от смеха не умерли.
Как интересно. Но Рита рассказал не все.
– А зачем ты сняла лифчик? Чтобы получить больше чаевых?
– Ну ты сказал! Кто же будет давать большие чаевые официантке без сисек?
Она положила в рот еще один кусочек круассана, запила какао, закашлялась... Я придвинулся к ней и постучал по спине.