Принц для роскошной женщины
Шрифт:
— Ты хочешь связать свою жизнь со мной? — без тени иронии спросил Сергей.
— Я… я не знаю, — еле слышно произнесла Марина. — Я не знаю.
Она обняла ладошками его голову, стала рассматривать его лицо. Оказывается, над левой бровью у него небольшой шрам, а под нижней губой, в самом уголке, маленькая родинка. Красивое лицо, еще не совсем знакомое, но уже такое родное. Провела кончиком пальца по шраму, спустилась на переносицу, коснулась губ… Сердце начало отбивать ритм испанского танца, прислушиваясь к нему, Марина уже слышала
Взгляды встретились. Марина больше не сопротивлялась. Понимая, что гибнет, она отдала ему свою душу, растворяясь без остатка в бездонном омуте черных глаз. Не будет возврата, ее сердце переполнилось нежностью до краев, и эту нежность уже не изъять, не извлечь из сердца, не разбив его. Никого и никогда Марина не любила раньше и не полюбит потом. Только один раз, до самого последнего вздоха, как мама…
"Покроется небо пылинками звезд,
И выгнутся ветви упруго…"
Музыка еще звучала в ее голове.
— Я люблю тебя, — прошептала Марина и почувствовала, как вспыхнули щеки от только что произнесенных слов.
Сергей подхватил ее на руки и понес в комнату, бережно опустил на диван. Марина смотрела на его сильное тело. Его тело над собой. На его шее пульсирует вена.
— Я люблю тебя, — сдавленным голосом произнес он.
Вена начала пульсировать быстрее, еще быстрее.
Марина пальцем прикоснулась к ней и начала отсчет: раз, два, три…
Сергей склонился над Мариной и робко прикоснулся к ее груди. Марина вздрогнула. Рука Сергея уверенней заскользила по телу. С губ Марины сорвался вздох.
И она обняла Сергея своим телом, приглашая… И он вошел как долгожданный гость, боясь неосторожностью разрушить тишину обжигающих чувств. Дыханию стало тесно в груди, она коснулась губами его щеки, выгнулась навстречу. И померк свет, остановилось время. Их больше не было в этом мире — ни его, ни ее — лишь движение навстречу вечности.
Марина растворилась в глазах Сергея, в его дыхании. Его стон слетал с ее губ, а его пульс бился внутри нее.
Вселенная заглядывала в окно, мгновенья уходили в вечность.
И вдруг, нечто незримое подхватило Марину, закружило, подняло ввысь, в бесконечность томительного наслаждения.
Марина вскрикнула.
И бился пульс на лепестке цветка…
Они лежали рядом, Сергей гладил кончиками пальцев ее грудь, и теплая волна вновь рождала желание.
— Мы построим свой дом, — говорил Сергей, — большой, просторный и светлый. В гостиной непременно поставим камин, настоящий. Прохладными вечерами в нем будут потрескивать дрова, запахнет приятным дымком. Мы сядем на полу возле него — ты в тончайшем шелковом халатике, непременно босая — такая домашняя, нежная, родная. Я налью в бокал шампанское, ты потянешься за ним, и халат соскользнет с плеча…
Марина перевернулась и нависла над Сергеем:
— Мой романтик, — улыбнулась она. — А если прибегут дети? Как
— У детей будут свои комнаты, море игрушек, собаки и кошки. Им будет не до нас.
— У нас будут собаки и кошки?
— Можно завести и крокодилов, если захочешь, — ответил Сергей, перевернув Марину на спину. — Ты хочешь крокодилов?
— Нет… Я хочу тебя…
Казалось, волшебная ночь продлится вечно. Но под утро, когда солнце только-только показало из-за горизонта первый луч, Марина провалилась в сон.
Накопленная за последние дни усталость — физическая и душевная — прорвалась наружу. Марину лихорадило. Она не понимала, что с ней происходит, не могла проснуться, только металась по постели, изредка открывала глаза и подскакивала, глядя на Сергея затуманенным взглядом. Сильной, но в то же время нежной рукой он заботливо укладывал Марину обратно, успокаивал, убаюкивал. И она снова проваливалась в небытие.
Однако, ближе к полудню, Марина проснулась, как ни в чем не бывало. В лихорадке организм сбросил негатив прошедших дней и будто обновился. Марина чувствовала себя превосходно — свежей, отдохнувшей. Счастливой.
Луч утреннего солнца пробивался сквозь щель неплотно задернутых штор. Воробьи облюбовали дерево под окном Сережиной квартиры, и с улицы доносилось их жизнерадостное чириканье. Какого-то соседского мужичка не пустили домой, и он отчаянно звал некую Нинку, объясняя всем желающим услышать, что отсутствовал он ночью не по своей вине, просто так получилось.
На диване место рядом с Мариной пустовало. Она погладила рукой примятую и еще теплую подушку, зарылась в нее лицом. От подушки исходил запах любимого человека.
Марина улыбнулась, встала, потягиваясь, и, нацепив стоящие возле дивана тапочки сорок третьего размера, пошлепала в них на кухню.
Возле входа в ванную столкнулась с Сергеем. Он вышел оттуда в полосатом халате, встал в дверях кухни, потянулся и подмигнул Марине еще заспанным глазом:
— С Рождеством, любимая! Я думал, ты проспишь дольше. Собирался сбегать в магазин.
— А я взяла и все испортила, — улыбнулась Марина и поцеловала Сергея в гладко выбритую щеку.
— Ничего подобного, — возразил он. — Сюрприз не отменяется!
— Сюрприз? Обожаю сюрпризы!
Сергей сграбастал Марину в объятия, поднял и закружил.
— Решено, бегу в магазин!
И он, действительно, умчался. Бегом. Даже брюки застегивал, стоя в прихожей.
Марина прошла на кухню, открыла холодильник. К ее немалому удивлению, он оказался забытым до отказа — ароматная ветчина, сыр, виноград, и море прочей вкусной всячины.
На окне стоял старенький радиоприемник, еще образца восьмидесятых годов прошлого столетия. Марина повернула ручку, и в кухню ворвался задорный девичий голосок, тоскующий от неразделенной любви. Репертуар радиостанций за прошедшие двое суток не изменился.