Принц драконов
Шрифт:
— Я не отказываюсь быть твоей женой и принцессой. Но тебе нужен наследник.
Рохан пристально посмотрел на жену.
— Значит, ты готова послать ко мне в постель какую-нибудь девушку, а потом следить за тем, как она носит моего ребенка? Неужели ты способна на это, Сьонед?
— С меня достаточно твоей души и твоего ума…
— И моего тела. Всегда. Только ты. Скажи мне, что ты никогда не пойдешь на это!
— Пойду… — прошептала она сквозь слезы.
— А что будет после того, как родится ребенок? Ты отошлешь его мать прочь? Или оставишь здесь и будешь наблюдать за тем, как мать моего сына берет над тобой верх? Ты подумала об этом, глупышка? Хочешь сделать из меня второго Ролстру?
— Подумала. Рохан, я не смогла бы отдать тебя…
— Вот
Решив доказать это единственно возможным способом, он опустил Сьонед на мох и овладел ею под журчание близкого водопада. Она немного поплакала. Слезы были сладкими от любви к Рохану и горькими от мысли о том, что она не может родить ему ребенка. Потом принц прижал ее к груди; рыжие волосы Сьонед окутывали их обоих, словно покрывало. Когда жена наконец успокоилась, Рохан приподнялся на локте и посмотрел на нее. Годы жизни в Пустыне покрыли ее кожу золотистым загаром, а волосы слегка выгорели. Все это делало ее глаза еще выразительнее, чем прежде. Каждая черта ее царственного лица дышала гордостью, уверенностью в его любви и в себе самой как принцессе. В девушках Сьонед была очень хорошенькой, но зрелость превратила ее в одну из самых прекрасных женщин, которых он когда-либо видел. Рохан провел пальцем по изящному изгибу ее плеча и нежно улыбнулся.
— Женщина, кто сказал тебе, что я могу лечь в постель с кем-нибудь другим? Мне трудно угодить. Я люблю только рыжих, длинноногих и зеленоглазых…
— Ну и дурачок, — с осуждением сказала она.
— Я знаю, — согласился он, довольный тем, что на лице Сьонед вновь появилась улыбка. — Ты помнишь то лето? Я много раз пытался затащить в постель одну девушку… — Сьонед насмешливо фыркнула. — Перестань смеяться!
— буркнул Рохан. — Никогда не забуду твоих издевательств! Неужели ты могла бы еще раз подвергнуть меня такому унижению?
— Могла бы. Ты стал слишком зазнаваться, милорд принц-дракон!
— Сьонед, перестань щекотать меня! Сьонед!
Наконец они успокоились, и у Рохана отлегло от души. Они открыли бутылку вина и осушили фиронские кубки, слушая шум водопада и любуясь звездами. И все же принц продолжал ощущать смутное беспокойство. Законность сына волновала его меньше, чем способность управлять страной. В самом деле, законный сын принца мог оказаться полным тупицей, а незаконный — обладать всеми талантами, необходимыми государю… Но Рохан не допускал и мысли о другой женщине, тем более о том, чтобы произвести с ней сына…
Нет, решено: его наследником будет Мааркен. А если Чейн и Тобин решат, что их первенцу лучше править Радзином, то на этот случай остаются двое младших племянников — Сорин и Андри. Что бы ни случилось, но после Рохана Пустыней будет править принц из дома Зехавы.
Гораздо позже, когда они со Сьонед уже поднялись наверх, Рохан понял, что смирился с неизбежным. Скорее всего, у него никогда не будет собственного сына…
Принцесса Янте сорвала с пергамента печать отца, поглядела на дату, нахмурилась, но тут же вспомнила о безвременно почившей Палиле, боявшейся морщин, и постаралась разгладить лицо. Однако подавить досаду оказалось не так легко: письмо шло из замка Крэг целых десять дней! То зимние снега, то весенние разливы рек, то летняя жара, то осенний дождь, не говоря о горных обвалах, бандитах или простом невезении… Как бы ни торопились курьеры, они никогда не могли угодить ей. Вето, наложенное Андраде на замки Крэг и Феруче, было большим неудобством. Но Янте напомнила себе, что послания, которыми обменивались отец и дочь, все равно нельзя было доверить никакому «Гонцу Солнца» — даже отравленному дранатом, вроде Криго.
Как обычно,
«Мор обернулся для нас множеством выгод; наиболее значительные из них — возможность прибрать к моим рукам Эйнар, а к твоим — Тиглат. Оставшемуся в живых сыну Кутейна Эйнарского всего десять зим, а вдова Кутейна — полное ничтожество, неспособное руководить даже своими служанками. Всплыли кое-какие документы, недвусмысленно говорящие о том, что когда-то эти земли принадлежали Марке. Пиманталь Фессенденский, также претендующий на эту территорию, будет вне себя. Мои притязания поддержит Саумер Изельскш, ты будешь рада у знать, что недавно мы заключили с ним секретное соглашение, предусматривающее передачу Эйнара под власть верховного принца. Можешь сообщить об этом его послу при твоем дворе. И послу Волога тоже; Принц Кирста сам решит, кого ему выгоднее поддерживать — меня или Фессенденского. Когда заставила чума, он научился находить общий язык даже с Саумером. Пусть совершенствуется.
Теперь о Тиглате. Ты, конечно, хорошо знаешь, что Эльтанин потерял свою светловолосую жену при родах, а первого сына — во время Мора. Второй мальчик растет, но сообщают, что сам Эльтанин сильно сдал после постигших его потерь и медленного выздоровления от болезни. Остальные также ослаблены, но об этом в следующий раз.
Наши союзники мериды сообщают, что они дожидаются отъезда Рохана на Риаллу, чтобы в это время устроить набег на Тиглат. ЭТОГО НЕ ДОЛЖНО СЛУЧИТЬСЯ. Мы обязаны твердо следовать нашему изначальному плану. И я предупреждаю тебя, дражайшая дочь, что потворство своим слабостям в это время может оказаться роковым».
Губы принцессы искривила саркастическая усмешка. Не было необходимости напоминать о ее многочисленных любовниках. До нее никто не дотрагивался с начала зимы, и Янте сделала так, чтобы все в доме знали, что она спит одна. В Феруче было достаточно приезжих, которые засвидетельствуют, что именно в это время она соблюдала целомудрие, а их мнение немало значило в той крупной игре, которую они с отцом собирались начать со дня на день…
«При ближайшей возможности поговори со своим щенком меридом. Не позволяй их горячей крови разрушить наши планы, связанные с Роханом и его фарадимской ведьмой. Скажи им в самых сильных выражениях, что если они не послушаются, то окажутся в тесных камерах подвала замка Крэг и будут тосковать там по своим землям.
Относительно твоих неясных намеков на будущее твоих сыновей. Если они похожи на нас с тобой, а я подозреваю, что это так-то разговор о том, кем они станут, когда вырастут, не приведет ни к чему хорошему. В настоящее время Русалка и Киле воюют за лорда Лиелла Визского, которому нужна невеста. Это не менее забавно, чем твоя старая война с сестрами из-за Рохана. Дочери соперничают друг с другом из-за мужчин, а сыновья сражаются за крепости и власть. Давай посмотрим, какими они станут, а уж потом будем что-нибудь обещать им.
Во всяком случае, Янте, если нам улыбнется удача, кто-то из них со временем станет править Пустыней. А остальные могут подождать и взять то, что им захочется».
Она уныло вздохнула. Янте не понравился этот ответ, хотя она и не ждала, что отец с радостью откликнется на ее предложения. Было бы неплохо иметь письменную дарственную на замок и земли, но Ролстра был во многом прав: это кончится тем, что сыновья перегрызутся, за лакомый кусок. Янте хотелось, чтобы они держались заодно так долго, как только позволят их честолюбивые натуры. В отношении передавшихся им по наследству инстинктов у нее не было никаких иллюзий. Четырехлетний Руваль и Маррон, которому едва исполнилось три, уже вовсю соперничали друг с другом, а годовалый Сегев с большим интересом наблюдал за их борьбой.