Принц и нищая

Вознесенская Дарья

Как и мою магию. Которой и не было, и пользоваться я ею не умела — не так ли?

Я же, наконец, восстановила картину произошедшего.

Оказалось, что план был задуман давно. Еще тогда, когда бледный и опасный дружок Банкабу первый раз пришел к нему и поделился информацией об особом заказе: убить капитана «Стихийного», но так, чтобы никто и не придрался. Во всяком случае, не обнаружил слишком быстро, а когда обнаружил — не сумел разобраться в происходящем.

Кто он такой, капитан Эл, заказчик не говорил. Но предупредил, что «обычная» насильственная смерть мигом вызовет

к нему пристальное внимание, которое никому не нужно. Дознаватели также появятся сразу. Что, понятное дело, было и вовсе не выгодно — даже если подослать какого убийцу-идиота и убрать потом и его.

Эти и за Пределами найдут.

Почему вдруг понадобилось уничтожить капитана Эла, кто он такой на самом деле, что произошло с его магией и жизнью — глав "семейств" не слишком волновало. Их волновала обещанная плата. Настолько огромная, что они даже представить не могли такой никогда раньше.

И в пьяном тумане у них родился безумный план — как ни странно, сработавший. Чему, как мне кажется, удивились даже заговорщики, хоть и делали все, чтобы осуществить его. Вот только как так получилось, что им способствовала еще и огромная удача? Когда столько зависело от случая?

И все ведь прошло успешно…

Каким стихиям молились эти ублюдки? Или же это те просто играли с нами со всеми?

Порой мне казалось, что безумию в наших мирах была прямая дорога, тогда как остальные довольствовались узкими, обходными тропинками. Взять тех же отступников — чем не доказательство?

И это мне тоже стало на руку.

Ведь тогда, на палубе, чувствуя, будто кто-то выпотрошил мое нутро и уничтожил вместе с капитаном, я уже решила вступить на путь безумства.

Банкабу предполагал, что я и правда принесу часы. Часы, которые настолько впитали сущность владельца, что найденный умелец смог бы их подправить, да так, что они сделались будто отданные добровольно. С учетом ослабленной защиты корабля, о которой в порту знал кто надо — просто не пользовался — проникнуть на «Стихийного» казалось делом достаточно простым.

Часы, у которых на самом деле была совершенно другая ценность, о которой я узнала случайно, во время одной из тренировок — и, понятное дело, ничего не сказала.

Конечно, то, что именно мне следовало туда пробираться, не задумывалось. «Но ты нам сильно упростила задачу, девочка. А если думала, что я не знал о твоем «тайном месте» или не взял у тебя за все эти годы крови и отпечатка, то ты плохо обо мне думала» — усмехался Банкабу.

О нет, я думала хорошо. Это сейчас я думаю плохо.

Но я молчала.

Давила темную бурю, что поднималась в моей душе, и молчала.

Корабль ведь не отследить так просто в открытом море, даже заранее зная его маршрут. Портал не открыть в никуда — и тут уж я постаралась. Своим присутствием на «Бесстрашном», усиленном близнецами. И тем, что «вывела из себя капитана и тот вышвырнул своего помощника Кариса — а мы подобрали».

И правда, он успел активировать перенос и оказаться, озлобленный, в порту — а они подобрали, напоили, разговорили. И обиженный Карис во всех подробностях рассказал, что и где на «Стихийном» находится, куда, скорее всего, пристроят мальчишек — не первый

ведь случай, а на реакцию капитана он насмотрелся. Кто на самом деле предан Элу и опасен, а кого можно и придержать. Кто маг… и сколько ошейников понадобится.

Заказчик обеспечил невероятное количество сил и магии, что позволило переместить кучу народу, а я «обеспечила» то, что отвлекло капитана.

Наш поцелуй…

На этом Банкабу довольно заржал, а я сглотнула вязкую горечь отнюдь не физического характера…

Наш поцелуй, фактически, стал итоговой точкой.

Когда уже все было решено.

Кто-то заперт. Кто-то — связан. Кто-то из моряков, успевший оказать активное сопротивление отправился за борт. И мои мальчики оказались в руках самых отъявленных головорезов. А самые преданные люди, в число которых попал помощник Рашен и корабельный повар, полностью лишены магии.

Ошейники в отличие от браслетов капитана Эла ведь не снимешь. Только тем же ключом, которым они были застегнуты — мерзкая вещь из теневого департамента, оказавшаяся не в тех руках.

Таким же ошейником были для меня близнецы. Я и пальцем не могла пошевелить, пока их держали на прицеле.

Потому я молчала.

Молча слушала. Считала количество людей. «Высматривала» мысленным поисковым заклинанием, которое довольно хорошо запомнила, нужные мне артефакты. Старательно уговаривала темный туман, что окутал мою внутреннюю суть, повременить. И прятала сильно отросшие за последние дни волосы.

Я продумывала варианты — и отвергала один за одним. Рассчитывала ходы каждый ляк, что была предоставлена сама себе. А таких было не мало.

Потому что когда я этого не делала, перед глазами появлялась одна и та же картинка.

Капитана Эла, уже не смотрящего на меня, холодного и отстраненного, вместе с его людьми вталкивают в спасательный шлюп.

Без весел. Без воды и еды. Без единого артефакта или кольца, фактически, полуголых. Без магии.

И без надежды на спасение.

Потому что прекрасное, ужасное, забвенное море уже радостно открывало свои объятия.

И плевать, что он был тем, кто считал меня отребьем. Кто отрабатывал на мне самые каверзные приемы. Кто был слишком высок по положению даже в роли капитана Эла — что уж говорить о том, кем он был на самом деле.

Плевать, что он ненавидел меня и считал предателем.

Это был мужчина, который целовал меня.

Который подхватывал — всегда. Несмотря на зверское выражение лица или неприятные слова.

Кто был благороден не по роду, а по сути — несмотря на резкие манеры и жесткие решения.

Кто превращал мою кровь в шипучие пузырьки, а магию — во что-то родное и знакомое.

Кто точно не заслуживал своей смерти — такой смерти. И точно не заслуживал того, что я стала ее невольной причиной.

Шлюпку с капитаном отпустили в открытое море, ну а «Стихийный» помчался на всех парусах прочь, к неведомой до некоторого времени цели. Как выяснилось — к пиратскому острову.

И когда спустя три дня мы прибыли, а меня вытолкнули на палубу, связав предварительно руки, его невообразимый внешний вид пробился даже через толстенную корку льда, которым я обросла.