Принц и Нищин
Шрифт:
— По телефону вы упомянули сумму в восемь тысяч долларов? — спросил Романов. — Не так ли?
— Ну да, — кивнул Сережа, которому с самого начала вся эта затея нравилась все меньше и меньше, потому что с самого этого начала он был вынужден играть по чужим правилам. Более того, он был уверен, что все произошедшее накануне в «Золотых воротах» было подстроено Романовым и Фирсовым, т. е. делалось с их ведома и прямого заказа. Но делать было нечего.
— У вас недурные аппетиты, — сказал Очковая Змея. — Такую ставку получает за концерт какая-нибудь Ирина Салтыкова
Сережа Воронцов пожал плечами и сказал:
— Я, конечно, не звезда эстрады. Но только этот самый Алексей Варум получает деньги за работу и рискует, ну максимум, получить сифилис от какой-либо особо рьяной поклонницы. Я же, мне так кажется, буду рисковать жизнью. Или это не так.
— Быть может, и так.
— Концерты состоятся послезавтра, не так ли? — спросил Сережа Воронцов. — Я точно не помню, как там на афишах…
— Совершенно верно. В семь часов вечера во дворце спорта и в полночь и до утра — в ночном клубе.
— А когда я смогу получить свои деньги? — напрямую спросил Сережа.
— Вас интересует прежде всего это?
— А что же меня должно интересовать? — улыбнулся Сергей, уписывая при этом отбивную. — Может, масса грима в килограммах и число педерастических ужимок в дюжинах, которые следует применить к моей персоне, чтобы никто не просек, что этот ваш Аскольд и я — совершенно разные люди?
— И разных сексуальных ориентаций, — вполголоса прибавил Алик.
— Вы сможете получить ваши деньги сразу же после концерта, — ответил Романов.
— А аванс?
— Сколько же вы хотите?
— Сто процентов, — невозмутимо ответил Сережа Воронцов и, уничтожив суп, принялся за второе.
— Простите?
— Разве я неясно выразился? По всей видимости, у меня в данный момент плохо с дикцией: ем, дорогие россияне. Но могу уточнить: сто процентов аванса от затребованной суммы в восемь тысяч долларов составят не больше не меньше, как восемь тысяч долларов.
Романов ощупал лицо и плечи Сергея тяжелым немигающим взглядом глубоко посаженных глаз, потянул через соломинку заказанную американщину: виски с содовой со льдом, к которому он до сих пор даже не притронулся — а потом потер подбородок и четко, внушительно произнес:
— Молодые люди, это не детский сад и не богадельня для страдающих истерией старушек. Это серьезное дело. Серьезная, большая игра. Поэтому я не понимаю этих разговоров в стиле: «Я тебе деньги дал? — Дал. — За кефиром послал? — Послал. — Кефира нету? — Нету. — Где деньги? — Какие деньги?"
По всей видимости, если Романов и не был бывшим профессиональным актером, то имел несомненные актерские данные.
Короткий диалог о кефире он не проговорил, а разыграл на два голоса: один требовательный, басовитый, звучный, второй оправдывающийся, тонкий, писклявый. Со стороны звучало впечатляюще.
Сережа почувствовал неприятный холод в спине.
— Я понимаю, Сережа,
— Вы говорите наивные вещи, — перебил его Сергей. — Не стану перечислять вам все профессии, представителям которых платят за работу вперед… даже по частному контракту, как вы тут замысловато завернули. Могу назвать — для примера — хотя бы одну, но весьма примечательную профессию, по которой платят все деньги вперед.
— И что же это за профессия? — спокойно спросил Алексей Фирсов.
— Киллер.
— Это что, намек? — чуть подавшись вперед всей своей массивной фигурой, осведомился Фирсов.
— Какой намек, дорогой? — выговорил Сережа, хотя ему сделалось нехорошо при виде этой человеческой глыбы, придвинувшейся к нему. — Уверяю вас, тут нет никакого тонкого намека на толстые обстоятельства, тем паче на зловещие тени прошлого в моей собственной биографии. Я так понимаю, я должен заменять Аскольда, потому что его хотят убить. Я сказал, что киллеру платят вперед. Так вот, почему тот, кто нанят убить Аскольда, получил сразу все деньги — и уж наверняка больше восьми тысяч! — а я, кто должен подставлять себя под его пули, пусть пока чисто гипотетические, буду получать свои деньги в рассрочку? Как будто кухонный гарнитур покупаете, а? Забавно, правда, господа агенты и бодигарды?
— Забавно, — кивнул Фирсов, — вы хорошо излагаете, Сергей. Мы же говорили, что вы прирожденный актер-импровизатор. Что решим, а, Сергей Борисыч? — повернулся он к Романову. — Лично я думаю, что стоит дать вперед все деньги.
Тем более что они у тебя при себе.
И он краем глаза выразительно покосился на Сережу Воронцова и Алика Мыскина, который уже уничтожил весь обед, выпил полграфинчика водки и теперь, сытый и пьяненький, откинулся на спинку стула, как отваливается от тела пиявка, насосавшаяся крови.
Романов пожал плечами:
— Ну хорошо… хотя у нас так не делается. О-кей… мы выплатим все деньги вперед… ведь, я так слышал, у вас возникли маленькие проблемы с долгами?
Сережа выдержал паузу, достойную Качалова и Москвина, а потом широко и с явным облегчением улыбнулся в лицо Очковой Змеи и любезно выговорил:
— Благодаря вам, мистер Романов, они уже улажены. Да… кстати… возмутительный вопросик на правах финального аккорда: сам-то Аскольд знает о том, что его будут подменять?
Фирсов скривил уголок большого рта и тоном, не допускающим возражений и сомнений, ответил:
— Конечно. Ведь он все-таки приедет сюда завтра.
— Да, — выговорил Сережа, — а в каком клубе будет проходить ночной концерт?
Романов ответил:
— В новом вашем клубе «Белая ночь».
Сережа вздрогнул. Это был тот самый клуб, вид на который открывался из окна квартиры Гришки Нищина.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ЯВЛЕНИЕ ПРИНЦА