Принц криминальной империи
Шрифт:
– Папочка, а можно я сначала кофе?
– Зайди, – коротко повторяет он, и я понимаю, что сегодня “папочка” настолько зол, что я могу хоть растечься лужицей у его стола из красного дерева, он останется непреклонен.
Вздохнув, захожу в кабинет и прикрываю за собой дверь. Мама тоже здесь. Стоит у приоткрытой двери на балкон, обнимая себя. Я не могу прочитать по ее лицу, к чему мне стоит подготовиться, и это мне не нравится еще больше. Обычно я по маме угадываю настроение папы.
– Доброе утро, – здороваюсь осторожно и перевожу взгляд на хмурого папу. Когда
– Не такое уж и доброе, – отзывается он. – И уже далеко не утро. Мрачный полдень, Серафима.
Полным именем папа меня называет только когда я лажаю. А таким тоном говорит со мной, когда я облажалась по-крупному. И это не сулит мне вообще ничего хорошего.
Вцепляюсь пальцами в стоящее напротив его стола кресло с низкой спинкой и смотрю на папу, принимая максимально виноватый вид, на который способна.
– Знаешь, дочь, я тут подумал и решил выдать тебя замуж.
Я ожидала чего угодно.
Ты лишена довольствия.
На всю жизнь заперта под домашним арестом.
Ты не едешь на фестиваль.
Ты, черт побери, будешь убирать мой офис трижды в неделю.
Но это…
– Замуж? – сиплым голосом произношу я и чувствую, как вся кровь отливает от лица.
Глава 2
Артур
– Еще бокал? – спрашивает бармен, а я качаю головой.
Моя ладонь мнет упругую задницу Лизы, пока я слушаю рассказ Толика о его отрыве на Ибице.
Я в этом году никуда не еду. Решил остаться в городе. Ни черта не хочется.
Мне кажется, я достиг своего лимита праздной жизни, и теперь тупо желаю насладиться тишиной. Может, уехать в домик в лесу, который отец подарил? Забуриться туда на пару летних месяцев и заняться какой-нибудь несвойственной мне херней. Например, научиться ловить рыбу в озере. Оно там офигенное. Вода как стекло. И всегда спокойная. Правда, довольно прохладная, но летом это самое то.
В середине рассказа Толика у меня в джинсах начинает вибрировать телефон. Достаю его и хмурюсь. На экране только две буквы: ИЛ. Лучший друг моего отца и его консильери, как я его называю.
– Я сейчас, – бросаю коротко и встаю с барного стула, тут же принимая звонок. – Игорь?
– Ты в клубе?
– Да.
– Выходи, разговор есть, – произносит он и сразу сбрасывает звонок.
Вздохнув, выуживаю из кармана пачку и достаю оттуда сигарету. Вставив ее между губ, прикуриваю и выхожу на улицу из душного помещения. Машина Игоря стоит метрах в десяти от здания байкерского клуба. Направляюсь туда, делая одну за другой глубокие затяжки.
Игорь Лебедев лично приезжал ко мне всего пару раз в жизни. Первый – когда надо было переселить меня из дома отца в квартиру, которую он мне купил. И второй – когда отца подстрелили, и мы еще не знали, выживет ли он. А это третий раз. И я задницей чувствую, что ничего хорошего из этого разговора не выйдет.
Возле машины торможу на пару минут и
Мы с Игорем пожимаем друг другу руки, и я быстро окидываю взглядом его лицо. Напряженное, бледноватое, с крепко сжатыми челюстями.
– Отца убили, – сипло произносит он, и в машине повисает тишина.
Я прислушиваюсь к себе. Что я должен сейчас чувствовать? Сожаление? Скорбь? Боль?
А я ни хера не чувствую. Потому что всю мою жизнь отец был для меня как размытый образ. Он всегда работал, на меня у него никогда не было времени. А когда мне исполнилось пятнадцать, сказал, что хочет оградить меня от криминального мира, и купил мне отдельную квартиру. Какой еблан отселяет своего сына-подростка в таком возрасте? И не просто отселяет, а устраивает на территории другого криминального авторитета. А потом еще и общается с сыном раза четыре в год. Ответ я уже знаю: мой отец.
Так что никаких нежных чувств я не испытывал к нему при жизни, и поэтому не ощущаю скорби и сейчас.
– Я что-то должен сказать? – спрашиваю Игоря.
Он качает головой. Я вижу, что ему реально больно. Но его можно понять. Он дружил с отцом с самого детства. Потом они вместе служили в органах. В лихие девяностые ушли в криминал. Везде вместе, плечом к плечу. Сначала были партнерами по бизнесу, а потом Игорь стал советником отца, потому что моему родителю удалось быстрее пробиться на вершину криминальной горы.
Игорь вздыхает.
– Дай сигарету.
– Ты разве куришь?
– Артур, дай, – просит он и протягивает ладонь, в которую я вкладываю пачку с зажигалкой.
Мы закуриваем синхронно. Приоткрываем окна и молча курим. Я рассматриваю здание клуба и пытаюсь вызвать в себе хоть какие-то эмоции по поводу смерти отца. Но их нет. Совсем. Ну и ладно. Похер.
– Теперь ты должен занять его место, – говорит Игорь, и я резко поворачиваю голову, впиваясь в советника отца взглядом.
– С хера ли? – кривлюсь. – Я на такое не подписывался.
– Артур, там все сложнее, чем тебе кажется.
– Если бы отец хотел, чтобы я стал его преемником, вряд ли отселял бы меня со своей территории и прятал от врагов.
– Так все и было. Но сейчас разгорится нешуточная война. На территории, которыми владел твой отец, никто никогда не претендовал. У меня есть доказательства того, что твоего отца убил Бабанов.
– Его помощник? – хмыкаю.
– Он. И он хочет не только территории твоего отца, но и Грома.
– Че? – тяну и хмурюсь. – Гром уже вне игры.
– Но свою половину города до сих пор держит. Не он, так его сыновья, это уже не важно. А важно то, что пока Алексей будет заниматься выборами, Бабанов будет захватывать территории. Много крови прольется. И в первую очередь, кровь самых уязвимых членов семьи Грома – его женщин и детей. Думаю, начнут они с его внуков и дочки.
От упоминания Симы меня бросает в жар. Но не так, как обычно, с горячими картинками и возбуждением. От мысли о том, что ей кто-то причинит вред, внутри меня все переворачивается.