Принц Полуночи. Трилогия
Шрифт:
Уж точно, что чудом. Девчонка за два года прошла четырехлетний курс обучения и получила приглашение поработать в одной из компаний, принадлежащих Марте Сернервилл. Ее бы мозги – да в мирных целях. Занималась бы себе финансами и не связывалась с демонами.
Но тогда не было бы Гуго.
Черт!
Катрин лучше умереть. Или уехать в Лонгви.
Тир улыбнулся, поняв, что невольно поставил между двумя событиями знак равенства. Лонгви действительно был иным миром, но уж не настолько же.
Сегодня они не собирались в замок. Посадили Тото в лесу. Гуго вытряхнулся в
Гуго буркнул:
– Я сам!
И, пыхтя, высунув от усердия язык, стал застегивать на сапогах несложные крепления снегоступов. Все-таки он был нормальным ребенком. Что бы там ни думали окружающие…
Гуго убрел в лес, потерялся в снежном полумраке среди черных сосен на белом снегу. Тир остался в машине. Он слышал, как к Гуго слетелись духи, слышал имя «Риддин», повторяемое на разные лады веселыми призрачными голосами. Мелкий здесь – свой. Это хорошо. Пусть побесится, пока не вырос… Уже скоро можно будет учить его основам лечения животных и осознанному воздействию на людей.
Можно ли?
И можно ли учить его правильно убивать?
Будь оно все проклято… это нужноделать. Убивать и лечить, чинить и калечить, жить и выживать. Гуго уже не спрашивает, почему мама так часто плачет по ночам. Он уже знает, что отличается от других, и знает, что это расстраивает Катрин, и одного этого достаточно, чтобы убить ее, эту женщину, из-за которой он чувствует себя… плохим.
Люди делятся на плохих и хороших. А еще бывают нелюди. И дом на Гвардейской улице поделен на две части: спальня и мастерская Тира отделены от остальных помещений дверями, запирающимися снаружи. Окна во всех других комнатах забраны решетками. И на ночь Катрин запирает входную дверь на прочный засов.
Ночью Тир фон Рауб может попасть в дом только через окно собственной спальни. И не может добраться до женщины, живущей с ним под одной крышей. Он слышит, как она плачет. Он знает, что ее слышит Гуго. И улетает, потому что желание убить становится невыносимым.
Девчонка связалась с демоном. Она не знала, что это такое, она влюбилась, она родила ребенка. Превратила свою жизнь в ад. Но ведь держится же, не устраивает истерик, честно пытается не усложнять ситуацию еще больше. Боится до судорог. Возвращаясь домой со службы, Тир первым делом ловил настороженный взгляд Катрин: она пыталась понять, кто вошел в дом сегодня. Которая из его личин взяла верх. Каким будет вечер, как себя вести, о чем разговаривать? Она выучила привычки и особенности большинства его ипостасей, она научилась приспосабливаться, она действительно очень неглупа.
И лучше бы ей умереть. Или уехать в Лонгви. Потому что, если она не умрет или не уедет, она сойдет с ума. А обвинят в этом Тира. И он не сможет доказать свою невиновность, потому что… потому что сам не поверит в то, что не виноват.
– Ты скоро? – Гуго сунулся в кабину. – А я лосей видел! Они спят! А под снегом куропатки! А еще там заяц… Ну ты скоро?!
– Сейчас все брошу и пойду делать лопатки, – пробормотал Тир, вынимая из багажника лыжи.
Гуго походил на ребенка-монстра из ужастиков. Светящиеся глаза, огни в вертикальных зрачках, острые оскаленные зубы… чудо-дитятко
А еще интереснее, как Гуго выдерживает ее целыми днями…
Так, все, хватит уже об этом. Тут лоси, зайцы, демоненок рядом скачет. Можно хотя бы ненадолго забыть о женщинах.
ГЛАВА 5
Каждый смертный и не очень
Нападает с криком «бей!».
Этой ночью Катрин не заперла входную дверь даже на замок. Тир поднялся на крыльцо, но Гуго сонно завозился на руках:
– Не хочу… давай, как будто мама дверь закрыла.
И снова заснул.
– Будешь выделываться – во дворе ночевать оставлю, – неубедительно пригрозил Тир.
Гуго проигнорировал. Во время их первых ночных вылазок Катрин еще запирала дверь на засов, и тогда по возвращении Тир укладывал Гуго спать на диван в своем кабинете. Пацан привык, считал теперь ночевку на диване своим неотъемлемым правом.
Ну что с ним делать? С одной стороны, нужно соблюдать правила, а по правилам дети должны спать в своих детских кроватях. С другой – если уж дите все равно ночами не спит, а резвится с разной нечистью, то не все ли равно, где оно проведет время до завтрака? Честно говоря, Тиру еще ни разу не удалось настоять на том, чтоб Гуго отправлялся спать в свою комнату. А если уж совсем честно, то он ни разу и не пытался.
Катрин давно уже не задвигала засов и даже не запирала дверь, когда они уходили, но ничего не менялось.
Блудница скользнула в окно спальни, и Тир аккуратно выложил Гуго на кровать. Выбрался из машины сам. Блудница пристроилась на своем месте рядом с кроватью, но Тир хлопнул ее по фюзеляжу, отправив под потолок. Гуго нужно было выковырять из слоев зимней одежды, а это занятие требовало пространства.
Хорошо еще, что мелкий спал и не порывался делать все сам, а то процедура могла бы затянуться до утра.
Дом был полон тревогой и опасениями. Значит, Катрин опять не спала, снова выдумывала себе невесть что и мучила себя ей самой непонятными подозрениями. Надо бы пойти к ней. Сказать, что они вернулись и что с Гуго все в порядке…
Дверь приоткрылась, и Тир разом позабыл о необходимости успокоить Катрин. Когда она запомнит, что опасно приходить к нему без приглашения?!
Он развернулся к дверям.
В спальню бесшумно скользнуло огромное, темное. Непонятное.
Знакомое!
– Моюм?!
Тир отреагировал мгновенно: схватил Гуго и вышвырнул его из окна. Внизу газон, укрытый толстым слоем снега, но даже если бы внизу был камень – Гуго не зря учился прыгать и падать. Главное, чтобы он успел проснуться раньше, чем свалится на землю.
Моюм Назар – мертвый колдун, шестнадцать лет назад убитый в Эрниди, пришел к своему убийце.
Вопрос «зачем» был явно неуместен. Но теперь понятно, на что отреагировал дом. Не на тревогу Катрин, а на чужака, на нечто непонятное. Дом не определил Моюма как врага, поскольку враг – это кто-то живой, а Моюм мертв.