Принц с опасной родословной
Шрифт:
Нас усадили за столик в уголке, подали меню и карту вин. Изучая меню, мы с Татьяной уголками глаз оглядывали зал. У стойки бара сегодня было пять девочек, моих вчерашних собеседниц среди них я не увидела, о чем сообщила Татьяне.
– Они, наверное, по графику работают, – сказала Татьяна. – Нельзя же каждый день.
– Ты думаешь? – засомневалась я. – Сегодня ж суббота, клиентов должно быть много.
– Но их же нет. Вот девчонкам и дали выходной. Почему ты не спросила их адрес? Сейчас бы съездили в гости.
– Некогда
Рассматривая штатных сотрудниц дальше (правда, не внаглую), я прикидывала, нет ли среди них девочек, работающих на Сухорукова. Если был официант, могут быть и девочки. Или кто-то еще. Значит, Сухоруков давно нацелился на этот клуб и заслал сюда шпионов? Интересно, в каком количестве? И интересно, какую все-таки цель преследует Иван Захарович?
Татьяна продолжала размышлять вслух, как бы раздобыть телефон и адрес нужных нам сотрудниц ночного клуба.
Я предложила пригласить кого-то из сегодняшних штатных девочек к нам за столик и спросить. Мало ли чего нам, лесбиянкам, захотелось. Теперь народ по-разному выкаблучивается. И вообще мы никому ничего не обязаны объяснять. Клиент всегда прав.
Подошел официант, уточнил, готовы ли мы сделать заказ. Мы заказ сделали (гулять так гулять) и стали ждать, обсуждая, когда лучше пригласить девочку. Решили, что сначала откушаем (мало ли что), а там видно будет. Вдруг нужные нам девчонки за это время появятся, например, отработав в нумерах?
– Юлька, к нам мужик какой-то направляется, – вдруг прошептала Татьяна, глядя мне за спину. Мы как раз закончили с горячим и ждали мороженого. Играла легкая музыка, две пары танцевали на пустом пространстве перед сценой, где вчера толпился народ, пробуя французское вино.
Я почувствовала, как кто-то склонился над моей рукой и нежно взял ее в свою.
– Разрешите вас пригласить, обворожительная незнакомка, – сказал до боли знакомый голос. Только моего начальника здесь нам и не хватало.
Я встала и проследовала вместе с Кириллом Александровичем к двум танцующим парам. По его словам по пути туда поняла: он меня не узнал! А мы с Татьяной и не заметили, что он тут. Хотя Татьяне-то с чего на него внимание обращать? Она же никогда не встречалась с ним лично, а в кадр он, слава богу, не лезет.
– Почему вы выбрали меня? – спросила я у шефа.
– Вы молоды, без мужчины и…
– Почти блондинка сегодня, – добавила я.
Выражение лица Кирилла Александровича резко изменилось.
– Тихо! – прошипела я.
Он выпустил меня из рук.
– Обнимите меня немедленно! И продолжайте танцевать! Вы мне всю малину испортите.
Кирилл Александрович положил мне руки на талию, правда, на этот раз так, словно обнимал гремучую змею, опасаясь, что я выделяю яд порами своего тела и он пройдет сквозь платье.
– Что вы тут делаете, Юлия Владиславовна? –
– На физиономию улыбку повесьте. Представьте на моем месте…
– На вашем месте никого представить невозможно, – простонал он.
– Вы что, просто девочку не могли снять? – спросила я. – У них же они на разные вкусы. Вон из пяти – три блондинки.
– Я не танцую с порочными женщинами. Я имею дело только с приличными. С такими, как вы, – только по работе. Вынужден признать, что для работы, репортера в особенности, а уж криминального так тем более, приличные женщины не подходят вовсе. Вы там на своем месте.
– Вы считаете меня порочной? Я, кстати, никогда не спала на работе. Считаю, нельзя работать с теми людьми, с которыми спишь.
– Вы просто стерва, – прошипел шеф. – Кстати, а почему вас сегодня сюда принесло? Клуб, между прочим, очень дорогой.
– Уже прикидываете, не снизить ли мне гонорары? – съязвила я. – Меня пригласила подруга.
Кирилл Александрович невольно бросил взгляд в сторону нашего с Татьяной столика. Он, как оказалось, был тут с другом детства, с которым встречается примерно раз в месяц. Их было видно с Татьяниного места и не видно с моего. Оглядывая зал, Кирилл Александрович присмотрел меня (со спины), уточнил у официанта мой примерный возраст и пошел знакомиться. Танец-то ведь ни к чему не обязывает…
– Вы… тоже?! – Лицо шефа приняло обалделый вид. – Как Виктория Семеновна? Лесбиянка?! Вы?!
– С кем я сплю – вас не касается, – заметила я, не отвечая ни «да» ни «нет». Пусть думает, что хочет. Даже лучше, если будет считать меня лесбиянкой: уволить тогда ни за что не посмеет и урезать гонорары. Кирилл Александрович ведет переговоры с американскими инвесторами, а если я пригрожу пожаловаться американцам, что меня ущемляют в денежном, творческом и любом другом плане из-за того, что я лесбиянка… Не видать тогда Кириллу Александровичу американских инвестиций. У них там с сексуальными меньшинствами строго. Хотя они, похоже, на Западе уже давно превратились в большинство. А если б я еще была и негритянкой, пардон, афроамериканкой, у меня бы точно были самые высокие гонорары в холдинге.
– А как же Сухоруков?
– У нас с ним чисто деловые отношения. Как с вами.
– Это он вас сюда прислал? Я-то, по крайней мере, не посылал.
– Кажется, я сама выбираю, куда мне идти. Это во-первых. Во-вторых, я уже сказала вам: меня пригласила подруга. В-третьих, лесбиянство у нас в духе времени. Вы журнальчики почитайте, которые издает принадлежащий вам холдинг. Любовь мужчины и женщины теперь не в моде, ну если только они не лесбиянка с геем. В-четвертых… Вы правы: я здесь не случайно. Вчера здесь прирезали одного депутата и сегодня с утра его выловили в Мойке. Я присутствовала при вылавливании. В понедельник можете полюбоваться кадрами.