Принц Севера
Шрифт:
Силэтр кивнула.
— Да, это верно, — согласился Джерин. — Продолжайте, у вас хорошо получается.
— Спасибо. — Силэтр снова взялась за чтение. — «Элабонские императоры иногда преследовали тех, кто принимал участие в ритуалах, посвященных Мавриксу, в те дни, когда Ситонию только-только завоевали. Но, как и многое другое, присущее ситонийцам, культ этого бога в последнее время стал неотъемлемой частью жизни Элабона и крик „Эвойии!“ часто слышится по всей империи».
— Я его слышал, — сказал Джерин, — Но мне не хотелось бы услышать
Силэтр прищелкнула языком.
— Лорд Байтон тоже является покровителем порядка и благоразумия, поэтому я понимаю, о чем вы говорите. И все же можно мне продолжить?
— Похоже, вы и так уже это сделали, если знаете, о чем пойдет речь дальше в этом свитке, — заметил Джерин. — Вы прочли текст одними глазами, да? Мало у кого это получается так скоро. Большинству необходимо бубнить слова себе под нос, даже если они уже давно научились читать.
— Вы так не делаете, — сказала Силэтр. — Я лишь пытаюсь подражать вам.
Спустя пару мгновений Лис произнес:
— Не припомню, когда в последний раз мне отпускали подобные комплименты. Благодарю вас. — Он криво усмехнулся. — Хотя вы вряд ли станете подражать мне в том, чего ждет от меня большинство.
— Еще бы не ждать, — сказала Силэтр. — Вы ведь лучший.
Воцарилось более продолжительное молчание, усугубленное тем, что реплику, как отметил Джерин, не сопроводили уточнением «здесь» или чем-то подобным. Девушка вновь опустила глаза и прочла:
— «Кроме того, бог Маврикс очень вдохновляет поэтов и других людей искусства, являясь покровителем драмы. Его любовь к прекрасному общеизвестна». — Она подняла глаза. — Для бога это ценные качества, как мне кажется.
— О, несомненно, — отозвался Джерин сухо. — Наш хроникер, однако, скорее является, как бы это сказать… довольно скрытным малым. Кроме всего прочего, любовь этого бога к прекрасному заключается в его пристрастии к хорошеньким мальчикам.
Он не знал, как Силэтр это воспримет и, вообще, поймет ли она, о чем идет речь. И сами ситонийцы, и их боги имели большую склонность к однополой любви, чем фермеры северных земель, среди которых она возрастала, прежде чем стать избранницей Байтона. Но Силэтр, по-видимому, сообразила, что имелось в виду, поскольку искренне рассмеялась. Затем, успокоившись, сказала:
— Надеюсь, это записано в одной из ваших книг? Не хотелось бы, чтобы эта интересная информация затерялась.
— Знаете, я не уверен, — ответил Джерин. — Однако вы только что еще раз убедили меня вот в чем: я вряд ли сумел бы найти кого-то, кто следил бы за этой библиотекой лучше вас.
— Теперь и вы награждаете меня комплиментом, — сказала она. — В ответ я хочу вновь поблагодарить вас за то, что привезли меня сюда и определили присматривать за вашими книгами. Это, конечно, сильно отличается от моей прежней жизни, но, с другой
На этот раз она не просто положила свою ладонь на его руку, а сжала ее и не отстранилась даже тогда, когда его пальцы ответили на пожатие. Джерин потянулся, чтобы поцеловать ее, но замер в нерешительности. Не потому, что у него пропало желание, а из щепетильности. Он сказал:
— Если вас тянет ко мне, то спросите себя почему. Если только потому, что я вытащил вас из Айкоса и помог найти свое место в реальном мире, подумайте еще раз: а достаточно ли это весомая причина?
Силэтр засмеялась. Если бы она покраснела, то удивила бы его много меньше.
— Я взрослая женщина, лорд Джерин, а вы не мой отец.
В присущей ей манере она быстро обрела привычную серьезность.
— То, что происходит между вами и госпожой Фанд, дело, конечно, иное, особенно в свете того, что я видела одной ночью.
Джерин тоже вмиг посерьезнел. Медленно выговаривая слова, он произнес:
— Между нами все кончено. Да, вы видели, как я выходил из ее комнаты. — Он вздохнул. — Да, мы с ней спали… какой смысл это отрицать, что было, то было? Но больше этого не повторится, учитывая, как все прошло. Если они с Вэном поладят, я пожелаю им счастья. Если нет, мне, пожалуй, стоит пожелать ему обзавестись шкурой такой же прочной и толстой, как его латы.
— Пожалуй. — Она снова улыбнулась, но коротко, — Так значит, вы проявляете ко мне интерес потому, что между вами и Фанд все кончено?
— Отчасти, возможно, — ответил он, удивив ее. И поспешил добавить: — Но лишь отчасти. Главная причина заключается в том, что вы такая, какая есть. Верьте мне или нет, но это так. — Он поднял одну бровь, словно ставя таким образом своеобразный знак препинания. — Кроме того, вы сами взяли меня за руку. Я бы не осмелился на такое.
— Я это поняла, — сказала Силэтр. — Вы обещали не прикасаться ко мне еще тогда, когда увозили меня из Айкоса, но кто знает, чего стоят обещания, пока они ничем не подтверждены? Когда я поняла, что вы действительно умеете держать слово, я…
Она осеклась и уткнула глаза в лежащий перед ней свиток. В отличие от Фанд ее кожа была очень белой, но сейчас она заливалась румянцем.
— Вы решили сделать первый шаг? — спросил Джерин.
Силэтр не подняла глаз, но едва заметно кивнула.
Джерин потеребил бороду. Его отношения с Фанд, конечно, выходили за пределы удовольствий в спальне, но не намного. В нем словно сидел какой-то стержень, который большего просто не допускал. Большее у него было с Элис… но после того, что произошло, он стал осторожничать… «нет, бояться». Слишком велик был риск пережить нечто подобное вновь. Но если он решит начать что-то с Силэтр, ему придется рискнуть, он уже это чувствовал.
«А может, лучше провести остаток своих дней в одиночестве?» — спросил он себя. Это проще, надежнее, но в итоге впереди ждет пустота.