Принц Шеннийский
Шрифт:
Наконец, увидел, как дальняя от меня нога соперницы стала сгибаться в коленке. Поворот ступни, чуть — чуть, чтобы я не понял замысел. Выпад, подныривая под мой клинок. Рискованный шаг, рассчитанный на собственную скорость. Я ушел в сторону, высекая искру своей шпагой о клинок старшей сестры. Зрители ахнули. Не успела кисть забыть об импульсе удара, как Бахара атаковала вновь, с разворота стала наносить удар за ударом. Зазвенела сталь, разразился боевой клич соперницы.
Если бы не бедро, было бы проще. Потому что оно лишало меня максимальной динамики. Отступал, делая
Напряжение усилилось. Бахара уже проиграла морально. Ибо по мнению окружающих — слишком долго возится с рабом.
Нетерпение губит. Она атаковала так, как я хотел. Уход от атаки, парируя на грани потери равновесия, мгновенное сокращение расстояния. И вот мой клинок у горла Бахары. А ее перехвачен у гарды моей проворной рукой. Вышло все со скоростью моргания глаза. Даже зрители не сразу сообразили, что сближение наше не нанесло никому ущерба, а лишь только обозначило проигравшего.
Арена замерла. Глотка Бахары проглотила воздух, дразня острое лезвие клинка. В округлившихся глазах ужас и непонимание происходящего, отказ верить в реальность, в то, что ее победил какой — то раб.
Рывок и ее шпага у меня. Толчок и она вынуждена повалиться на землю, иначе клинок распорет горло. Лежит, уверенный взгляд пронзает меня на сквозь. Быстро же смирилась баба со смертью, теперь хочет принять ее достойно.
Позади меня тихо давит рыдания Дария.
А мой клинок пошел от шеи вниз, зацепил ткань на груди, резким движением пропорол ее. На мое похотливое удовольствие и всеобщее обозрение вывалились Бахарины сиськи.
— Нельзя косить от праздника сердца в честь Богини Нимезии, — ехидно проговорил я, раскидывая кончиком лезвия края ткани, чтобы получше рассмотреть ее прелести. Бахара даже не шелохнулась. Лежит, руки раскинула, сиськи тоже. Ну, у Наташи грудь намного интереснее. А тут, ничего особенного. Зато какое моральное удовлетворение.
— Не смей унижать мать! Убей! — пискнула Дария и окончательно разревелась.
— Кодекс «Катерона» гласит, — начал интригующе я, уводя шпагу в сторону и поворачиваясь к толпе. — Мужчина не убивает женщину, а спасает ее от смерти. Для мужчины в этом мире нет ничего дороже женщины. Все что он делает, все ради женщины. А женщина делает все, чтобы понравиться самому сильному мужчине. Закон «Катэрона» и, мать ее, природы!!
— Ты че мелешь, — прошипела Бахара, поднявшись и запахивая грудь.
— Легенда ваша про Катерона и Глорию есть, — уточнил я.
В ответ зрители загалдели. А я направился прочь, с намерением покинуть арену. Меня никто не удерживал.
— Ты знал! Знал! Скотина! Даже и не мечтай! — услышал я пищащий от досады голос Светы.
— Ты… о чем?! — раздался сиплый Наташкин, она продрала горло и спросила уже более четко: — Что ты ему наобещала, дура?!
Дальше их голоса утонули во всеобщем обсуждении случившегося. А я побрел на прогулку, наслаждаясь послевкусием.
***
Ощущение такое, будто пройдет
Брел по округе и зигзагами дошел до площади, где Кошки выкрали. У статуи валькиек двадцать собралось. Интересно стало. Уже на подходе услышал горячие возмущения местных.
— Совсем одурела девка.
— Гнев Богов леса на стан наслать решила.
— Все из — за Бахары…
— Сами виноваты, пригрели змею…
Обернулись, заметив мое приближение, замолкли. Взгляды испуганные. Вот же сплетницы. Смотрят опасливо и враждебно. Вот уж не думал, что своей победой оттолкну. Получается, могу рассчитывать только на тех, кто со мной возился, когда от кошачьей деревни уходили, ну и на Свету, конечно.
Смотрю на статую с изображением Катэрона и Глории. Морду ему исполосовали, слишком старательно, чтобы понял, как на меня похожа. И действительно: правый глаз выковыряли, три полоски глубокие на щеках. Вот теперь я — вылитый он.
Усмехнулся. Только Дария могла до такого додуматься.
Никто слова в мой адрес не бросил плохого. А значит, уважают.
— Зеленой тени, сестры, — выпалил, не зная, что и другого говорить, когда такое внимание.
— Зеленой тени, гость, — бросил кто — то из толпы.
— Какие мы тебе сестры, — осмелилась рыкнуть молодая девица. По голосу понял, что мелкая. Видимо, подруга Дарии.
Развернулся, пошел прочь. Совсем не по себе стало.
Побил их лучшего воина, живой символ великой женской силы. Да еще и унизил, надо было убить… Бахара ведь боец хороший, помню, как сражалась. Думаю, она и подняла войско, чтобы Кошкам не спускать нарушение кодекса. А значит, лидер тут, способный вести за собой в бой.
В очередной раз я растоптал чьи — то чувства. Если раньше не думал об этом, то теперь ощущаю все. И на этот раз, вытер ноги не об одну и не две девушки, а целую толпу, валькийский клан…
Дария налетела внезапно. С кулаками и визгом вынырнула из кустов.
— Предатель! Подлый! Теперь я должна признаться матери, что из — за меня весь этот позор! Ненавижу! Как я могла влюбиться в такого?! Правы сестры, мужики подлые твари!
Простая детская влюбленность. До смешного… Отвечать не стал, просто прижал сильнее, дабы амплитуды ей для ударов не дать.
Подоспели валькийки, сторонницы Бахары, молча и со сдержанно уважительными мордашками отлепили дочку старшей сестры и увели. Вид у всех удрученный.
А мне на душе еще поганей стало. Что таить? Для меня их устои — пустой звук. Подумаешь, поиздевался и обманул. А эти все иначе воспринимают. Но ведь я не напрашивался?!
Два дуба не дошел до места пристанища. Света возникла взмыленная, глаза бешеные.
Ну вот, и эта сейчас накинется. Но не случилось.
— Кастиль, ты… — начала она, не решаясь подойти ближе. — Ты ведь всегда знал, что сильнее нас. Да?