Принц снов
Шрифт:
Льешо хотелось напомнить товарищу, что это всего лишь завтрак, и ничего больше. Их общий дом – Кунгол. Хан напрасно пытался переманить его любимого телохранителя и друга тем единственным преимуществом, которого не имел сам Льешо: говорящей о давних общих корнях внешностью.
Чимбай-хан задумчиво посмотрел на принца, однако промолчал, хотя и не мог не заметить, что подбородок гостя обиженно и воинственно вздернулся. Вместо этого он обратился к тому воину, который охранял вход во дворец:
– Твое место рядом со мной, брат. И ты, Льешо, принц Фибии, тоже сядь рядом. Разведчики держат меня в курсе ваших
Стражник с готовностью кивнул и уселся за спиной брата, приняв характерную позу гарнов. Когда он устроился, а Льешо вместе с братьями тоже уселись на ступенях подиума, хан кивнул подростку, стоящему неподалеку с подносом в руках. На подносе возвышалась большая чаша с густым жирным бульоном, в котором плавали куски мяса.
– Давай, – коротко распорядился он.
Первым попробовал кушанье телохранитель. Удовлетворенно вздохнув и с выражением полного одобрения почмокав губами, он передал чашу хану. Тот принял ее и занялся трапезой. После этого появились другие подростки, каждый из которых нес поднос с супом и пирогами с бараниной.
Шокар окинул охранника хана задумчивым взглядом и взял из рук Льешо пирог. Откусив, тщательно прожевал.
– Вкусно, – заключил он и вернул пирог брату.
Дома при его собственном дворе, где повара были давно испытаны и находились под постоянным наблюдением, отведать королевского кушанья считалось большой честью и привилегией. Но здесь, в чужой стране, в лагере потенциального врага, Льешо не хотел, чтобы кто-нибудь рисковал, пробуя его пищу. Сам он, по милости мастера Марко, превратился в эксперта по употреблению ядов, но брат его вовсе не обладал подобной закалкой. К счастью, с Шокаром ничего не случилось, во всяком случае, пока, и Льешо продолжил трапезу со всем возможным изяществом. Здесь, перед ханом, принц никак не мог отчитать брата за то, что тот сделал, да и был ли в этом смысл? Шокар просто хотел его защитить.
– Младший сын, – произнесла Борту в паузе между двумя кусками пирога. – Гостям наверняка интересно познакомиться с нами поближе.
Телохранитель взглянул на Чимбай-хана и, заручившись молчаливым согласием, начал представления, кланяясь каждому, кого называл:
– Борту, мать нашего хана.
Это Льешо уже и так понял. Старуха снова внимательно посмотрела на Льешо.
– Чауджин, любимая вторая жена хана.
– Теперь уже первая, – с трагическим вздохом поправила одетая в зеленое женщина.
В знак уважения к гостям она скромно опустила глаза, однако юноша снова успел поймать холодный пустой взгляд, отчаянно напоминающий взгляд кобры.
Нет, это, конечно, не госпожа Сьен Ма – Льешо знал точно. Но сходство с богиней войны казалось неоспоримым. Услышав, как она назвала себя первой женой, хан твердо сжал губы, словно напоминание вызвало в его душе боль вновь открывшейся раны.
А телохранитель тем временем продолжал представление.
– Таючит, старший сын великого хана, – объявил он.
Молодой человек в это время как раз сосредоточенно отправлял в рот очередной сочный пирог – рвение его говорило о неизбывном аппетите юноши, который за ночь сумел подрасти как минимум дюйма на четыре. Знакомство он подтвердил милостивым кивком, который, впрочем, тут же потерял часть привлекательности, так как юноша
– Все говорят, что ты исполняешь миссию и должен убить южного волшебника.
– Да, мы идем именно на юг.
Льешо усомнился, стоит ли раскрывать планы подробнее, а потому исполнился благодарности к телохранителю, который жестом попросил не прерывать его.
– Мерген, – произнес он, тыча себя в грудь. – Любимый брат хана, опытный военачальник и самый покорный и надежный слуга.
Свободная поза, которую говоривший позволил себе в присутствии императора, впрочем, ставила последнее утверждение под сомнение.
Словно желая подтвердить слова Мергена, хан положил руку на голову брату и погладил его так, как обычно гладят преданную собаку. Льешо постарался представить, что он так же гладит Шокара, но, увы, не смог. Брат не стерпел бы подобного унижения. И все же даже эта картина могла оказаться частью продолжающегося урока, поскольку и сам хан, и его брат внимательно наблюдали за реакцией гостя. Не зная, что делать, принц опустил голову на поднятое колено и взглянул на госпожу Борту, которая обратилась к Карине:
– Что тебе известно об этих людях, претендующих на то, чтобы стать принцами облаков?
– Об этих двоих, принцах Баларе и Льюке, я знаю очень мало – лишь то, что они похитили младшего брата Льешо, а другого брата, Адара, оставили на произвол карателей.
С этими словами девушка бросила на спутников яростный взгляд, который встретил соответствующую реакцию.
– Мы вовсе не хотели причинить зла.
Балар сидел в характерной гарнской позе и теперь, попытавшись вежливо поклониться, не справился с задачей и скатился с подиума. Льюка же сидел по-фибски, скрестив ноги и засунув ступни под колени. Ему удалось поклониться, но в то же время он не преминул выразить свое возмущение. Хан склонил голову, пытаясь сдержать улыбку, – он с интересом наблюдал, как Балар пытается сохранить остатки собственного достоинства. Льешо решил, что картина точно отражает суть их проблем. Брат, обладающий достаточной силой, чтобы подчинить себе весь мир, не мог удержать равновесие, а брат, наделенный даром предвидеть будущее, оказался не в состоянии правильно оценивать собственные действия. Принц вздохнул и легким, привычным жестом скрестил руки вокруг поднятого колена. Эту позу он изучил еще во время Долгого Пути. Она сразу вызвала в душе целый рой воспоминаний и чувств, однако тело отнеслось к ним совершенно спокойно.
Впрочем, даже такая мелочь, как поза, тут же привлекла внимание наблюдательной Карины.
– А вот что касается самого принца Льешо, то мне довелось лечить полученные им раны, а потом вместе с ним пройти весь путь от столицы до границ империи Шан. И все же я не осмелюсь сказать, что хорошо знаю этого человека. Ясно лишь одно: Бикси говорит правду – злобный волшебник объявил ему кровавую войну, и каждый, кто оказывается на пути, по меньшей мере умирает.
Льешо понял, что означало это «по меньшей мере». Карина имела в виду судьбу императора Шу. Однако Долгий Путь показал ему, что целительница ошибается.