Принц в неглиже
Шрифт:
Бабулька развела руками, в последний момент убрав ложку из-под носа старичка, — тот так и остался ждать с раскрытым ртом.
— Ретроградная амнезия, — высокомерно сообщил интеллигентного вида мужчина из угла палаты, снимая очки и откладывая в сторону газету.
— О! — Мы с Иркой переглянулись.
Вот, значит, почему он лежит тут один, без жены и семерых любящих крошек! И, похоже, все такой же голый… Я посмотрела на Ирку — глаза у нее опасно сверкали.
— Шо? — Бабуля озадаченно смотрела на
— Это значит, что он потерял память, — перевела я.
— Или слух! — вставил веселый хромой.
— Ага! — победно воскликнул парень с телевизором.
Аппарат пугающе затрещал, взревел диким мявом, и владелец техники поспешно приглушил звук. На экране крупным планом появилось дивное декольте, в него проворно скользнула ручка с наманикюренными коготками. На свет явился угрожающего вида пистолет.
— Твою мать! — непечатно восхитился весельчак.
— Фак ю! — сказал примерно то же самое с экрана голос по-английски, что гундосый синхронный переводчик за кадром стыдливо перевел как: «Черт возьми!»
Мужики заржали. А наш пострадалец вытянул шею, вперил взгляд в экран, открыл рот и тоже воскликнул:
— Фак ю! — Прононс у него был великолепный.
— Фу, срамники, — поморщилась бабуся.
— Ну вот! — радостно захохотал хромоногий. — А то — «немой», «глухой», «шизик»! Что надо, он понимает!
— Погоди-ка. — Озаренная сумасшедшей догадкой, я толкнула Ирку в толстый бок. — А ну, отодвинься!
Она послушно посторонилась, пропуская меня к больному. Я наклонилась, пристально посмотрела ему в глаза и спросила:
— Кто вы?
Взгляд пациента подернулся дымкой. Я ожидала этого и спросила по-английски:
— Ху ар ю?
— Та хоть ты, дите, не матюкайся! — не выдержала бабуля.
Я не обратила на нее внимания: мой больной весь просиял, схватил меня за руку и торопливо заговорил.
— Что он говорит? — Ирка нетерпеливо дергала меня за другую руку.
— Не пойму, очень уж быстро. — Я нахмурилась. Покачала головой и жестом остановила говорящего: — Вот из е нэйм? — Что значило: «Как вас зовут?»
Кажется, все присутствующие дружно уставились на загадочного типа. Он открыл рот, хотел было ответить, но что-то его остановило.
— Нэйм! — повторила я.
— Монте Уокер, — не вполне уверенно произнес больной.
— Монте Уокер?
— Монте Уокер, — подтвердил он и вдруг затарахтел, все ускоряя темп: — Монте Уокер, Кемаль ибн Юсуф, Филиппе де Ларедо, Гжегош Томба, Анна Рейзнер, Анри де Сов, Лолита Лопес, Николас Пирис…
— Хватит, хватит. — Я оборвала его. — Буду называть вас просто Монте, хорошо? Монте, велл?
— Велл! — кивнул Монте и поморщился.
— Тише, тише! — Ирка невежливо отпихнула меня и заботливо поправила повязку на его голове. — Не делай резких движений, Монтик!
Я спохватилась:
—
Ирка зарделась и в смущении плюхнулась в изножие кровати Монте.
— Спроси его, как он себя чувствует!
— Хау ар ю? — послушно перевела я.
— О'кей. — Монте мученически улыбнулся, поджимая ноги.
— Он сказал: «Если эта толстая тетка встанет с моих ног, я буду чувствовать себя вполне прилично», — перевела я специально для Ирки.
— Не придумывай, — обиженно сказала она. — Я знаю, что такое «о'кей»! — Но с кровати больного все-таки встала.
— Иностранец, что ли? — заинтересованно спросил жизнерадостный хромой.
Я пожала плечами.
— Шпиен! — азартно воскликнула бабуля.
Мужики снова весело заржали.
— А и правда, — вступился за свою половину тихий старичок. — Надо бы сообщить!
— Куда? — встрепенулась Ирка.
— А куда следует!
— Тише, тише. — Я поспешила вмешаться. — Вот я где-то читала такую историю: девочка шла по улице, и вдруг ей на голову упал цветочный горшок! Она потеряла сознание, а когда пришла в себя, заговорила по-английски! До сих пор она английского языка не знала, потому как вообще-то была француженкой…
— Я тоже знаю эту историю, — сказал интеллигент. — Вы правы, под воздействием… гм… цветочного горшка ребенок заговорил по-английски, но ведь он и родной французский не забыл!
— Это так, — согласилась я. — Правда, есть, наверное, разница: дать человеку по мозгам цветочным горшком или кирпичом!
— Не выдумывай, — неуверенно возразила Ирка. — Кирпич упал ему вовсе не на голову!
— Я сказала — «по мозгам», а не «по голове», — отбрила я. — В спине, чтоб ты знала, тоже есть мозг!
— Чтоб ты знала, там, куда упал тот кирпич, никакого мозга нет — ни головного, ни спинного! — разозлилась Ирка. — Ни извилистого, ни прямого! Там только прямая кишка!
— Фу, как грубо. — Больше мне нечего было сказать.
— К нему приходил кто-нибудь? — Ирка оглядела присутствующих.
— Еще придуть, — зловеще пообещала бабуля.
Ирка сняла с плеча фотоаппарат «Полароид», деловито сделала снимок Монте в россыпях оранжевых плодов и скомандовала мне, поворачиваясь кругом:
— Пошли.
— Куда?
— Найдем доктора. Узнаем, как Монтик. Заберем его домой. — Она грозно посмотрела на старушку и послала воздушный поцелуй мистеру Уокеру.
— Гуд бай, Монте! — разведя руками, попрощалась я.
— Не задерживайся! — Ревнивая Ирка выдернула меня из палаты. — Мне еще нужно успеть на книжный рынок за англо-русским разговорником!
Я поняла, что она настроена решительно, и покорилась.
Поерзав в постели, старичок потянулся к костылям, заговорщицки подмигнул бабке и громогласно объявил: