Принцами надо делиться

Варнас Лили

Хорошо, что Полина совсем не такая трусиха, как она…

— Вам нужно развеяться, — предложила перед уходом служанка Мири, которая прислуживала Гвен почти с первого дня ее появления во дворце. — Вы давно не ходили в библиотечную башню.

И она была права. Прежде Гвен почти не вылезала оттуда, а когда начался отбор, совсем забросила любимые занятия. Но не поздно ли для прогулки через весь дворец? Гвен посмотрела на изящные часики на полке и решила, что все-таки лучше пойти куда-нибудь, чем трястись под одеялом от страха. Чтобы не привлекать внимания, она

накинула темный тонкий плащик и покинула свои покои.

В коридорах горели магические светильники, а вот людей Гвендолин, пока шла к лестнице, не встретила. Впрочем, ее планы вдруг резко изменились, и через несколько минут Гвен робко постучала в комнату Полины.

— Марко, это ты? — сразу же последовал ответ, и по тому, как бодро звучал голос, стало ясно, что и Полине сегодня не спалось.

— Это я, Гвендолин.

Послышался шум, топот босых ног, и дверь распахнулась.

— Гвен?

На девушке была только тоненькая ночная сорочка, волосы распущены, а из-под длинного подола, прикрывающего стройные ноги, и правда виднелись босые ступни.

— Я подумала… Ну, может, ты еще не спишь, и…

— Да заходи уже! — Полина за руку втянула ее внутрь и закрыла дверь. — Я уже по потолку скоро ходить начну! Хорошо, что ты зашла.

От сердца отлегло. Гвен неуверенно огляделась и распустила шнурок плаща.

— Ты сама как? — Полина засуетилась, достала откуда-то холщовый мешочек и вывалила в плетеную корзинку сахарное печенье. — Я хотела зайти, но Клодия сказала, что ты типа выпила успокоительное и спишь.

— Я немного устала, — ответила Гвен, внезапно испытав острый стыд за свою слабость.

— Главное, что сейчас все хорошо. Марко притащил печенье, но мы немного не доели. — Полина будто не заметила переживаний подруги и показала корзиночку с печеньем. — Жаль только, чаю не вскипятишь.

Она кивнула на давно остывший заварочный чайничек на столике в углу.

— Ты ешь вместе с пажом? — удивилась Гвендолин.

Полина пожала плечами:

— А что тут такого?

— У нас не принято ставить слуг на одну ступень с собой.

— Так я не принцесса и вообще не местная. Ты угощайся. Посидим как культурные девочки.

Гвен скинула плащ и повесила на спинку стула. Пока Полина накидывала халат, подошла к столику и потрогала чуть теплый фарфоровый бок чайника.

— Я хотела еще раз поблагодарить тебя за то, что ты не дала меня в обиду.

— Пустяки, — отмахнулась Полина и встала рядом. — Я и говорю, остыл уже. Клодия его после ужина принесла.

Гвен улыбнулась и еще раз погладила чайник. Через пару секунд из носика пошел пар.

— Ух ты! — воскликнула Полина с искренним восхищением. — Ты наколдовала, да? Ты волшебница?

— Это совсем простые чары, меня научила мама, — с улыбкой ответила Гвендолин. — Так что я никакая не волшебница. Чтобы стать магом, нужно много учиться.

Она сама разлила чай по чашкам, пока Полина забрасывала ее вопросами.

Магия в Ландории не была чем-то редким, но, даже имея к ней предрасположенность, далеко не каждый становился магом. Для

этого нужно было с самого раннего возраста идти в ученики к практикующему магу. С возрастом способности к магии рассеивались, так что требовалось успеть «запечатать» их. Потом ученик отправлялся в любую из магических школ. Обучение могло длиться десятилетиями, в зависимости от таланта и прилежания, и закончивший школу маг, как правило, уже был человеком зрелого возраста. Проводить свою юность в стенах магической школы хотелось не всем, оттого и магами становились немногие.

Зато разнообразные проявления волшебства окружали жителей Ландории на каждом шагу.

— …Потому отец не отдал меня в обучение, сказал, что это не самое подходящее занятие для герцогини.

— Невероятно, — вздохнула Полина и потрогала чашку, как будто та могла ожить и вцепиться ей в руку. — У вас все совсем не так, как у нас.

— А у вас и правда совсем нет магии?

— Совсем. Если не брать в расчет братьев Сафроновых.

— У тебя есть братья?

— Не у меня, — рассмеялась Полина и предложила Гвен присесть на кровать. — Это такие известные фокусники. Они показывают всякие ловкие трюки, похожие на магию.

— Они артисты?

— Да, точно. Артисты.

Гвендолин вспомнила, как в детстве отец приглашал в их замок трюкачей и менестрелей, чтобы развлечь единственную дочь. Это было очень ярким воспоминанием, почти таким же ярким, как тот день, когда ей сказали, что родителей больше нет.

— Ты сильно любишь принца Дарнелла? — спросила Полина, поудобнее устраиваясь на кровати и поджимая ноги.

Вопрос застал Гвен врасплох.

— Я… ты просто его не знаешь. Он чудесный, самый замечательный из всех мужчин, которых я встречала.

— И много ты встречала мужчин?

Перед глазами в рядок встали Дарнелл, Ирвин, Сильван. А за ними — смутные тени людей, которые постоянно мелькали где-то рядом — на балах и приемах. Она и лиц-то не могла вспомнить, хотя юноши охотно приглашали ее танцевать, делали комплименты и присылали подарки.

Можно ли сказать, что они любили ее? Наверное, нет.

Могла ли она полюбить их так же, как любила принца? Тоже нет.

— Мне не нужен никто, кроме Дарнелла.

— Ясно, — негромко проронила Полина и сжала чашку в ладонях. — Я, наверное, тоже хотела бы кого-нибудь полюбить. Ну, знаешь, как в романах пишут. Чтобы все — ух! И кровь кипела.

— И никак?

— Никак.

Гвендолин стало жалко подругу. Она бы обняла ее, да руки заняты и вообще неудобно.

Полина улыбнулась:

— Зато у меня теперь есть собственный пони. Не розовый, правда, но с почти розовой гривой. Ой, да ты, наверное, не знаешь. Хотя… — Полина забавно наморщила носик. — Этих данайцев, дары приносящих, сложно было не заметить.

Она рассказала, как принц устроил встречу с участницами отбора и лично вручил им памятные подарки. Кому-то достались дорогие украшения, кому-то магические безделушки, кому-то наряды. А Полине пони редчайшей породы. Судя по восторгу, она о таком давно мечтала.