Принцами надо делиться

Варнас Лили

Воровато оглядевшись, мальчик спрятал флакон в карман и вышел в коридор. Олафу, разумеется, не нужна любовь леди Малинды, ни настоящая, ни искусственная, просто его честолюбивая мамаша жаждет породниться с герцогом Харланом. Гадкие люди. Хорошо что леди Полина и леди Гвендолин позволили ему пойти против них. Сам бы он еще долго мучился из-за сложности выбора. Ведь мать с детства взрастила в нем чувство вины, и он до сих пор не мог отвыкнуть от мысли, что обязан ей всем и поэтому должен беспрекословно выполнять все ее прихоти.

Марко

вышел на улицу через дверь для прислуги и, покинув пределы поместья, бегом кинулся к побережью. В Солнечной бухте он был впервые, но найти море по запаху для зверолюда не составило труда. Запыхавшись, он остановился на песчаном пляже. Море! Какое же оно огромное! Шелестящие пенящиеся волны, беззаботно омывающие берег, заворожили мальчика в мгновение ока.

Но вдруг послышались чьи-то шаги, и паж насторожился.

— Привет, малец. — Обернувшись, Марко заметил загорелого старика в широкой соломенной шляпе, несшего принадлежности для рыбной ловли. — Это ты, что ль, из дворца? Невестушки хоть красивые?

— Красивые, — эхом ответил паж.

— А на море чего так смотришь? В первый раз видишь? Вас разве на курорты не возят?

— Не всех пажей берут с собой. Меня раньше не брали.

— Стеснялись, что ль, хвостик? Знаешь что я тебе скажу? Дураки они все. — Рыбак заговорщически подмигнул. — Здесь тебя не обидят, мы ваш люд уважаем.

Марко из вежливости кивнул.

Дураки они все. И придворные, и родители, которые каждый год возили на море всех детей, кроме него.

— Чего один гуляешь? — снова задал вопрос словоохотливый старик, щуря глаза. Его белые мохнатые брови сходились на переносице.

Почувствовав себя неловко, Марко пожал плечами:

— Да я подумать о своем хотел. Камешки покидать…

— Кидай, — разрешил старик.

— Но я буду вам мешать. Рыбу распугаю.

— Тю! Что этой рыбе будет? Прям по хребту ей, что ль, попадешь? А рыбачить я буду во-о-он там, так что кидай сколько хочешь.

Странно, но от такого простого отношения потеплело на душе.

— Спасибо, дедушка.

— Да было бы за что, — развеселился рыбак. — Меня зовут Нил, часто здесь хожу. Ты не унывай, хвостик, и думай поменьше, особенно о дураках, понял?

— Понял, дедушка Нил.

— То-то же.

Попрощавшись с новым приятелем, Марко взял злополучный флакон.

Прочь, чувство вины! Прочь, сомнения!

Замахнувшись, он выкинул зелье в воду. Флакон, словно в знак протеста, всплыл на волне, потом снова затонул, потом опять выплыл и затонул…

Марко почувствовал непривычное ощущение легкости, с плеч словно гора свалилась, а за спиной будто выросли крылья!

Леди Полина будет очень довольна.

Полина Покровская, иномирянка

После ухода Виржинии все пребывали в подавленном настроении. Разумеется, уйти тихо она не могла, поэтому каждому досталось

на орехи. Кто бы мог подумать, что хорошенький ротик юной графини способен изрыгать такие проклятия! Мы стояли как оплеванные, но, как ни странно, никто не стал защищаться или пытаться урезонить нахалку. Возможно, дело в том, что каждая из нас втайне подумала: если Виржиния заколдовала принца, не она ли выбила принцессу фей из отбора?

Положа руку на сердце, я бы не удивилась.

Признаться, после инцидента в купальне я грешила на Фейлу. Она меня явно невзлюбила, а тут еще по моей (она явно так думала!) вине ее выперли с конкурса. Так что попытка меня сожрать отчасти была оправданна. Но сейчас Фейла отсутствовала, а странности продолжались. Неужели во всем и правда виновата Виржиния?

Когда за ней прибыла карета, я из любопытства вышла на галерею второго этажа и увидела графа Александра. Он выслушал эмоциональные вопли дочери, но утешать не стал. Зато мне достался тяжелый взгляд, который я не могла забыть до самого вечера. Гулять не хотелось, других развлечений не имелось. Даже поболтать с Гвен не получалось — она была сама не своя, после того как Дарнелл потерял голос. Я почувствовала себя брошенной и никому не нужной.

В печали таращилась в окно, пока не увидела прогуливающуюся по парку Эрму. Девушка без особого стеснения обрывала цветы с клумб и плела венок. Когда она почти добралась до особняка, я услышала ее пение.

Быстро спустилась на первый этаж и вышла на улицу. Солнце клонилось к закату, еще было тепло, но ветерок уже принес легкую прохладу.

Эрма сидела на корточках, красиво разложив вокруг длинный подол платья, и копалась в клумбе с яркими лиловыми цветами, выбирая, какой покрасивее.

— Тебе совсем не страшно? — спросила я прямо. — Виржиния чуть не отравила принца и, возможно, едва не убила Эстель.

Эрма подняла на меня рассеянный взгляд и улыбнулась.

— Я слышала, как девочки говорили, что это могла сделать я.

Я поперхнулась словами. Вот тебе и блаженная дурочка!

— Кто такое говорил?

Эрма пожала плечами и с величайшей осторожностью надломила стебелек цветка.

— Принц хороший, — невпопад сказала она. — Хочу, чтобы у всех все было хорошо. И еще хочу вернуться домой, к папеньке.

Я присела рядом, и мы вместе стали перебирать сорванные Эрмой цветы. Пальцы у девушки были проворные и тонкие, она ловко сплела красивый венок и надела мне на голову.

— Мне кто-то подарил красивый флакончик, я открыла его, чтобы понюхать, но уронила, — рассказала Эрма, забавно хмуря светлые тонкие бровки. — Он разбился, и я попросила Мири убрать осколки и вытереть пол. Пахло не очень хорошо.

Я чуть не плюхнулась на задницу.

— Тебе что-то подбросили? Давно?

— После того как нас познакомили с Дунстаном, — после паузы вспомнила Эрма. — Дунстан очень хороший единорог. Я потом приносила ему по утрам морковку.