Принцами надо делиться
Шрифт:
— Уйди, пожалуйста.
— Но… Гвен! Позволь хоть объясниться. Ты же меня даже не слушаешь.
— Уйди, я прошу! Дай мне побыть одной.
— Никуда я не уйду. — Полина загородила дверной проем, и тогда Гвен сделала то, чего сама от себя не ожидала.
— Тогда уйду я, — сказала она и оттолкнула Полину с дороги.
Ноги сами понесли ее на лестницу и дальше, через холл, к выходу. Слезы застилали глаза, но так и не падали с ресниц. Гвендолин вылетела на крыльцо и там столкнулась с кем-то, так что
— Ваша светлость, вы не ушиблись?
Ирвин придержал ее за талию, помогая устоять на ногах. Кончик его длинной косы упал ей на грудь, выбившиеся волосинки защекотали кожу.
— Я… нет… Нет, все нормально, — пролепетала Гвен тихо-тихо, чтобы не расплакаться.
— А я вижу, что ненормально, — посерьезнел Ирвин и выпрямился, увлекая за собой Гвен. То, как легко он удерживал ее практически на весу, пугало и завораживало. Гвен не думала, что он такой сильный. — Вас иномирянка обидела? Кинулась в драку? Обокрала? Накричала?
— Нет, — поникла Гвен. — Это я.
— Что — вы?
— Накричала и обидела.
Почему-то сейчас собственное поведение казалось детским и глупым. Леди не должна вести себя так импульсивно. Было стыдно и плохо, но вернуться, чтобы извиниться, представлялось чем-то слишком страшным. Да и видеть подругу сейчас, зная, что она провела с Дарнеллом прекрасные закатные мгновения, было слишком больно.
— Не верю, — заявил Ирвин. — Вы не могли. Простите, герцогиня, но вы чего-то недоговариваете.
Оруженосец отстранился, отпустил ее, стало гораздо холоднее, хотя и спокойнее.
— Нет, я говорю совершенно честно, — сказала Гвен, ненавидя себя за робость и нерешительность. — Я повела себя глупо и сожалею об этом.
Ирвин вздохнул, и вдруг лицо его прояснилось.
— Давайте прогуляемся перед сном, и вы мне все расскажете, герцогиня.
Она взяла его под руку и позволила увести себя в глубину вечернего сада. В сгущающихся сумерках яркими точками горели цветы и фонарики, один за одним вспыхивающие среди зелени. Одуряюще сладко пах воздух, земля щедро делилась теплом, и в цветочных кустах просыпались ночные бабочки.
— Позвольте спросить, ваша светлость, — начал Ирвин после долгого молчания. — Вы уверены, что леди Полина вас ничем не шантажирует и ни к чему не принуждает?
Гвен возмутилась:
— Ну конечно уверена! Что за глупости ты вечно сочиняешь?
— Боюсь, это не глупости, — улыбнулся Ирвин как-то невесело. — Тогда позвольте еще один вопрос.
Гвен молча кивнула.
— Ваши чувства к принцу, — Ирвин остановился в тени беседки и повернулся лицом к Гвен, — действительно так сильны? Вы его любите?
Гвендолин испуганно замерла на месте. Даже в страшных кошмарах она никогда ни с кем этого не обсуждала, тем более с мужчиной. А уж тем более с Ирвином…
Но его глаза горели
— Почему ты спрашиваешь? — наконец проронила она.
Волшебство вечера, еще не ставшего непроглядной ночью, но уже растерявшего краски дня, превращало этот разговор в игру, в шалость, и Гвен почувствовала необычайное возбуждение. Ее зазнобило, ладони вспотели, а она никак не могла перестать смотреть в лицо Ирвина.
И тогда он медленно наклонился, ловя ее взгляд, и поцеловал.
Несколько секунд Гвен просто стояла, не решаясь пошевелиться, сухой жар чужих губ отдалился, слегка мазнув по ее губам невесомым, невероятно целомудренным поцелуем.
Но уже не дружеским. Это понимала даже Гвендолин.
— Простите, герцогиня, — грустно улыбнулся Ирвин, отойдя на шаг. — Теперь я потеряю вас обоих, но я должен был это сделать. Причем очень давно. Пожалуй, я должен благодарить иномирянку за то, что она перевернула наши жизни.
Ирвин повернулся к ней спиной и исчез быстро, как тень, растворившаяся в воздухе. После него остались горькое послевкусие тоски и огонь, разгоревшийся внутри и сделавший все прочие переживания ненужными и неважными. Она, Дарнелл, Полина, Ирвин — все перепуталось, завязалось в тесный клубок, который, казалось, уже ни за что не распутать. Даже те чувства, в которых она всегда была уверена, вдруг перестали казаться такими уж безусловными, и это действительно переворачивало все вверх дном.
О, Гвен точно не уснет этой ночью…
Марко, паж при королевском дворе
Страшные истории никогда не нравились Марко. После них всегда мучили ночные кошмары, даже если байки были до наивного нелепыми. А с возрастом стали раздражать простодушие одних мальчишек и вранье других.
— И вот рыбак наклонился к полной добычи сети… — Сидящий на кровати рассказчик сам немного сгорбился. — И когтистая рука русалки пробила ему ребра!
Никто не вскрикнул и не ахнул. Кто-то тихонько присвистнул.
— А наутро нашли его распотрошенный труп. Все внутренности съела гадина.
— Русалки не едят человечину, — не удержался от комментария Марко. — И у них, как у нас, ногти, а не когти. Если бы это была мелюзина, было бы правдоподобней.
Он отвел глаза, надеясь, что в полумраке товарищи не разглядят его растерянный взгляд.
Ведь леди Полину превратили именно в мелюзину. У неведомого злодея настолько черное сердце, что он придумал коварный способ избавиться от участницы отбора. Если бы звезды сложились по-другому, леди Полина убила бы принца или он лишил бы ее жизни с помощью оруженосца. Даже думать об этом жутко.