Принцами надо делиться
Шрифт:
Клодия поняла бывшую госпожу с полувзгляда и ушла, наверняка распорядиться о горячей воде, еде и всем прочем. Рикена не доверила сопровождение монаршей особы никому, поэтому маячила сзади молчаливой бледной тенью.
— Дарнелл… — пробормотала королева, касаясь его плеча, где под складками мокрой рубашки пряталось отвратительное, быстро распространяющееся окаменевшее пятно. — Боюсь, это больше не может ждать. Идем, нам нужно поговорить наедине.
— У меня нет секретов от Ирвина, вы же знаете, — ответил Дарнелл.
— Разумеется, — не
— И от нее тоже.
Тут уж удивились все, в том числе и сама Полина.
— У вас намечается семейная беседа, — сказала она, — так что я совершенно ни при чем. Пойду лучше в порядок себя приведу.
Она глянула на Гвендолин, ища поддержки, но та смотрела на Дарнелла пристальным взглядом, полагая, что этого никто не замечает.
— Это отличная мысль, — поддержала королева, однако Дарнелл неожиданно твердо повторил:
— Мама, эта девушка спасла наши жизни, я не преувеличиваю. Благодаря ей я заключил с русалками долгосрочный мирный договор и пересмотрел некоторые торговые вопросы. В конце концов, ради нас с Ирвином она рисковала собой дважды.
— Это достойно восхищения и, конечно, награды, — многозначительно сказала королева, — но то, что я должна тебе сказать, не для посторонних ушей.
Мать и сын обменялись взглядами, и началась нешуточная борьба характеров. Ирвин полагал, что мягкость принц унаследовал от отца, но догадывался, что кое-что от матери ему тоже перепало, и не только красота.
— Рикена приготовит ванну в охотничьем домике и принесет леди Полине ее одежду, — наконец решила королева. — И если после моих слов ты, сын, решишь, что хочешь поделиться с другими, мы пригласим всех, кого пожелаешь.
— Меня это устроит.
На том и договорились, Полину отправили приводить себя в порядок, а Гвендолин осталась, и Ирвин разрывался между тревогой за друга и волнением из-за присутствия герцогини.
— Так, значит, вы и правда попали к русалкам? — спросила герцогиня, видимо, из вежливости, чтобы не молчать.
— Так и было.
— Вы, верно, очень испугались?
— Мужчины ничего не боятся, — гордо ответил Ирвин, — но ситуация была неоднозначной.
Он не хотел пугать девушку, а она так внимательно слушала, так доверчиво смотрела, что оруженосец незаметно для себя рассказал ей все, от начала до конца, и даже признался, что немного сожалеет о подозрениях в адрес иномирянки.
— Тогда нужно перед ней извиниться, только и всего, — улыбнулась Гвендолин. — Она хорошая, добрая и все поймет.
Ирвин рассеянно кивнул. Ему бы самому понять, что происходит с ним и вокруг него. Все сплелось в один запутанный узел, и кто-то невидимый тянул за ниточки, затягивая его все туже и туже.
— Как думаешь, что там происходит? — спросила Гвендолин, кивнув на закрытые двери.
— Возможно, мы узнаем, а может, и нет. Время покажет.
Он верил, что у Дарнелла не будет от него секретов, но где-то в душе
— Я думаю, все будет хорошо, — внезапно сказала Гвендолин с улыбкой, потянулась вперед и накрыла его руку теплой ладошкой.
Не нужно было других слов. Ирвин осторожно, чтобы не спугнуть, перевернул ладонь и мягко, трепетно сжал тонкие девичьи пальчики.
— Я волновалась, — просто сказала Гвендолин. — За вас… За тебя.
Дверь в покои принца тихо скрипнула.
— Ирвин, найди леди Полину, пожалуйста. А потом жду вас всех здесь.
Договорив, он скрылся с глаз, но Ирвин как будто все еще видел белое лицо Дарнелла, бескровные губы и глаза, в которых застыл ужас.
Полина Покровская, иномирянка
Даже горячая ванна и чистая одежда не вернули нормального состояния. Все еще казалось, что меня качает на волнах, голова была тяжелой и будто набитой ватой, ноги едва волочились. Ну почему я такая слабачка?! Бегала бы больше по утрам, не чувствовала бы себя сейчас, как выжатая половая тряпка. Только кто же знал, что мне придется вылавливать тонущих принцев и устраивать заплывы наперегонки с русалками?
— Леди Полина, если вы готовы, вас ожидают в покоях его высочества, — сообщила Рикена и промокнула уголок глаза платком.
— Что-то случилось? — спросила я.
— О нет-нет… Ничего не случилось, — торопливо ответила женщина с напускной бодростью. — Прошу за мной.
Итак, что-то происходило, причем продолжительное время, потому что и дурак поймет, что речь о внезапном «окаменении» принца. То есть это я вынесла такой диагноз, который, кстати, можно проверить прямо сейчас.
— Простите, а принц, случайно, не проклят? — спросила я как бы между прочим. Госпожа Рикена споткнулась, выронила платок и икнула от неожиданности.
— Проклят? Нет! Нет конечно! Что за глупости, право слово? Ерунда какая-то. Чушь.
Ага, поэтому слова из нее так и льются.
Больше я ничего спрашивать не стала. Отчасти — было жалко бедную женщину, отчасти — потому что мы уже пришли.
Потрепанный и мокрый Ирвин распахнул перед нами двери. Выглядел он, как ни странно, изможденным, но счастливым, и даже ничего обидного мне не сказал. Я пропустила вперед Гвен и вошла в покои принца. Королева сидела в глубоком кресле и казалась маленькой и хрупкой — кожа, кости и роскошное платье. В комнате было сумрачно, и я не сразу заметила Дарнелла, замершего у окна с задернутыми шторами. Свет, проникающий сквозь узкую щелку, бросал ярко-желтую полоску на его лицо. Мне почему-то стало не по себе.