Принцесса Диана
Шрифт:
— Да, несколько дней назад она оставалась здесь на ночь, — ответил Чарльз и снова уткнулся в книгу.
Больше на эту тему не было сказано ни слова, но когда принцесса отправилась в бассейн, Чарльз пришел в кухню.
Он посмотрел на нас с Полом и резко спросил:
— Откуда моей жене известно о визите Эмили Ван Катсем?
Я вспомнила о книге записей. Диана просматривала ее утром, чтобы осведомиться о посетителях.
— Вы хотите сказать, что все здесь отмечаете? — спросил Чарльз, и по лицу его пробежала тень тревоги. — Пожалуйста, не делайте этого в будущем. Частные визиты должны оставаться частными, и не нужно заносить
С этими словами он медленно проследовал на террасу.
Мы с Полом скривились. Что же теперь делать? Нам необходимо было знать, кто здесь бывает и когда, — для точных расчетов при ведении домашнего хозяйства и приготовления пищи.
— Слава Богу, принцесса не стала расспрашивать нас о том, что еще здесь происходило, — усмехнулся Пол. — Не знаю, что бы я ей сказал.
Другие приятели продолжали собираться в Хайгроуве, чтобы выпить с принцем чаю или пропустить по стаканчику спиртного. Немногие избранные — лорд и леди Ромси или муж Эмили, Хью Ван Катсем — задерживались до утра. Пенни Ромси когда-то была подружкой Чарльза, а после того, как она вышла замуж за лорда Ромси, супруги стали его ближайшими друзьями. Очаровательная, остроумная и заметная в любой компании Пенни была по характеру полной противоположностью Дианы. Если Диана оставалась смешливой и несколько незрелой, Пенни была умна и энергична, и это производило огромное впечатление на собеседников. Женщины недолюбливали друг друга, и это бросалось в глаза при их редких встречах. Диана испытывала инстинктивное недоверие к тем, кто знал Чарльза до женитьбы, и не могла общаться с его бывшими «дамами сердца», какими бы платоническими ни стали их отношения.
В воскресенье 15 июля сразу после ленча приехала королева. Это был один из немногих ее визитов, и хотя он был совершенно неофициальным, я вспоминаю охватившую поваров панику. Королева была в твидовой юбке, красном джемпере и в косынке на голове. Пол, проработавший у нее много лет и начинавший с присмотра за ее собачками, провел королеву на террасу.
— Ваше Величество, — начал Пол, не дожидаясь вопросов, — принц держится очень мужественно, но ему ужасно больно. Он будет очень рад вашему визиту.
Я была поражена небрежными манерами Пола, но в тоне королевы не было и намека на недовольство, когда она благодарила его.
Принц Чарльз около часа провел с матерью на террасе. Им подали изящно нарезанные сандвичи с огурцом. Чарльз надел рубашку и сидел, выпрямившись, а королева что-то тихо говорила ему. Оба выглядели неожиданно эффектно в солнечных очках, а их беседа то и дело прерывалась смехом. У их ног играли Тиджер и Ру, и, похоже, речь шла о них. Королева даже подняла Тиджер и внимательно рассмотрела ее.
Королева-мать стала постоянным посетителем Хайгроува, а в следующие выходные настала очередь принца Филипа, который появлялся редко. Диана, приехавшая еще в четверг, решила навестить Фэй Маршалси, в замужестве Эпплби, которая недавно родила мальчиков-близнецов. До того, как Фэй стала женой Стива Эпплби, у нее обнаружили рак, и принцесса помогала лечить ее и убедила в том, что здоровье позволит ей вступить в брак и иметь нормальную семью. Занимаясь благотворительной деятельностью, Диана много узнала об онкологических и других болезнях и понимала, что ее визит окажет Фэй неоценимую моральную поддержку.
Принц Филип выскочил из машины и прошел прямо в холл.
— Чарльз, где ты? — крикнул он, направляясь на террасу.
Когда
— Как ты себя чувствуешь, старина? — с улыбкой спросил герцог. — Если хочешь знать мое мнение, глупо падать в первом попавшемся месте.
Я заметила, что принцу было неприятно слушать рассуждения Филипа о том, почему он, Чарльз, не должен был падать с лошади. Замечания оставались вполне доброжелательными, но Чарльз чувствовал себя не настолько хорошо, чтобы спокойно выносить добродушное подшучивание отца. Они прогулялись по саду и через двадцать минут вернулись к чаю. Вскоре герцог сел в машину и отправился обратно в Виндзор.
Джеймс рассказывал мне историю, которая произошла в самом начале его службы при дворе и которая во многом характеризует отношение герцога к сыну, похоже, не изменившееся и по сей день. До Рождества оставалось несколько дней, и все королевское семейство собралось в Виндзорском замке. Как обычно, спокойствие нарушила принцесса Маргарет, продолжавшая и после того, как чаши с пудингом были убраны, беседовать с принцем Чарльзом. Она делала паузы, чтобы глотнуть виски из стакана, который регулярно наполнялся во время еды.
— Так я и думала, — высокомерно заявила она, поигрывая сигаретой с длинным мундштуком. — В свое время я говорила Лилибет, что нужно что-то делать. И что же она сделала? Ничего.
Королева прервала разговор с Эдвардом и взглянула на свою экстравагантную сестру, выглядевшую безукоризненно в потрясающем розовом платье, украшенном драгоценностями.
— Мама, — тихо сказал принц, — думаю, нужно было в детстве что-то сделать с моими ушами. Мне было бы гораздо легче жить. Вряд ли вы понимаете, как противно жить с такими ушами.
Джеймс, убиравший со стола, был удивлен, заметив, насколько искренне тридцатилетний Чарльз разговаривал с матерью.
— Я не собираюсь больше это обсуждать, Лилибет, — продолжала Маргарет. — Но ты не можешь отрицать, что я все время твердила тебе об этом.
— Уши? Что такого страшного в твоих дурацких ушах? — вступил в разговор принц Филип. — Ради Бога, возьми себя в руки.
Все засмеялись. Лакеи отодвинули стулья, и, уронив салфетки на пол, королевское семейство проследовало в гостиную, чтобы выпить по чашке чаю перед сном.
В тот вечер Чарльз и Диана ужинали вместе на свежем воздухе. Позже принцесса пришла в буфетную, где мы с Гарольдом, дворецким Кенсингтонского дворца, коротали время за стаканчиком виски.
— Он все еще жалеет себя, правда? — озабоченно сказала она. — Я так надеялась, что после всего этого он бросит поло, но, боюсь, он будет продолжать играть и после несчастного случая.
На летние каникулы Чарльз и Диана согласились взять мальчиков с собой в Испанию. Было решено, что свободный от дел Чарльз полетит туда на несколько дней раньше, а затем остальные присоединятся к нему. Он очень любил солнце и стремился как следует загореть, что может удивить тех, кто считал загар страстью лишь одной Дианы. Упаковывая вещи, камердинер Чарльза обязан был предложить ему на выбор различные виды масла для загара. Принц любил повторять, что после солнечных ванн он чувствует себя увереннее, и всегда следил за цветом своей кожи. При ближайшем рассмотрении его действительно можно было назвать очень красивым мужчиной, а коричневый загар делал его просто неотразимым, подчеркивая синеву глаз и белизну зубов.