Принцесса для младшего принца

Чиркова Вера Андреевна

– Это моя сестра Лира. – Илли представила дриаду Бунзону. – А зеркал тут два. Это и там, в каби-нете.

– Вот и у этой сеньориты такая же аура, – сообщил лекарь, представившись дриаде, – я потрясён. Сразу две путницы! И когда вы пришли?

– Вчера, перед обедом.

– Вот всегда так, можно сидеть во дворце полгода, и никаких новостей, стоит уехать на два дня, как тут столько перемен.

– А вы знаете, что Илли взяла браслет господина? – решил обрадовать лекаря Ингирд.

– Что? Нет, никто не успел сказать. Я только приехал и приказал принести завтрак,

как прибежал охранник. Поздравляю, я очень надеялся, что это когда-нибудь произойдёт. Вы достойны этой чести, сеньорита.

Не успела Илли как следует поблагодарить, пришли музыканты. Предложив им взять стулья и устроиться, девушка указала Ингирду взглядом на дверь. Баронет понимающе кивнул, вышел в галерею, отдал посыльным какие-то указания, а вернувшись, плотно закрыл за собой створки.

– Что вы думаете об этих детях? – не стала ходить вокруг да около сеньорита. Как ни осторожничай, привыкшие к общению с людьми комедианты всё равно насторожатся.

– Ничего, – чуть усмехнувшись, ответил младший из мужчин, худощавый и невысокий. Его потёр-тый суконный камзол был плотен не по сезону, а в фигуре ощущалось какое-то несоответствие.

– Ничего не думают только амёбы, – заметила, выходя из кабинета Лира, – а ты человек.

– Вообще-то обычно меня зовут «эй ты», – дерзко усмехнулся в ответ музыкант.

– А ты знаешь, с кем разговариваешь? – ледяным тоном осведомился Ингирд.

– Простите его, сеньоры. – Старшая из женщин отвесила коллеге нарочито увесистую оплеуху. – Он просто расстроен.

– Вам уже сказали, что вы уволены? – догадалась Илли, досадуя на Канда за спешку.

– Да, сеньорита секретарь, – хмуро пробасил старший актёр.

– Но оплатили контракт за весь месяц, – так же холодно бросил баронет.

– Мы не в обиде, – поторопилась объяснить младшая лицедейка, взглянув на хозяйку кабинета большими печальными глазами, – но немного расстроены. Мы надеялись тут пожить, а сейчас истратим всё заработанное на жильё и еду. Летом нас редко приглашают на целый месяц.

– Браво, – похлопала в ладоши Лира и села возле сестры, – отлично сыграно. И у вас, конечно, нет ни дома, ни семей, которые ждут?

– Есть, – едко хмыкнул Ингирд, – у всех актёров, что не спились и не живут при трактирах, всё это есть. Но летом они всегда странствуют по провинции, и это выгодное ремесло. К тому же в домах и замках можно подсмотреть какие-то забавные случаи и придумать новые песенки.

– Как хорошо вы знаете нашу жизнь, – печально промолвил младший актёр, но в тёмно-серых глазах мелькнула едкая ухмылка.

– Интересно, а где тебе так покалечили рёбра? – задумчиво спросила его Лира, и все актёры вдруг как-то потускнели.

Так и сидели, как прежде, с приклеенными вежливыми улыбками, но взгляды стали на порядок отчуждённее и настороженнее.

«Они сильно испугались», – написал Бунзон на обратной стороне конверта и придвинул его Илли.

Сеньорита смотрела на этих людей, минуту назад пытавшихся сыграть на её жалости, и не могла понять, чем же их так напугал простой вопрос сестры? И почему при взгляде на них у неё возникает

ощущение, что она чего-то недопоняла? Или что-то упускает, причём что-то очевидное, что хорошо знает?

Ингирд бесцеремонно отобрал конверт, задумался и с надеждой спросил дриаду:

– А какие именно повреждения?

– Извините, – поднялся старший актёр, – но мы должны идти. Если поторопимся, успеем на пристань… в степных районах попытаем счастья.

– Сидеть, – негромко приказал баронет, и в его голосе прозвучали стальные нотки, – лучше вам рассказать всё честно.

– Неужели пытать будете? – попыталась разжалобить старшая актёрка, но им уже никто не верил.

– Нет, отправим в столицу в королевскую темницу, там сразу всё выяснят, – отчеканил Ингирд и дунул в свисток, – и сразу определят, кому ехать в степи, а кому вернуться в Юрэсто.

– Ну что мы вам сделали? – зарыдала старшая комедиантка, рухнула на колени и уткнулась лицом в пол прямо перед баронетом.

Младшая женщина, покачнувшись, сползла со стула в проход между столом и стулом дриады и упала, очень правдоподобно изображая обморок. Старший актёр, словно случайно шагнул в сторону, загораживая своей крепкой фигурой дорогу лекарю, и сеньорите секретарю стало понятно, что это давно отрепетированный трюк. Впрочем, сообразил это и Ингирд, сделал Илли быстрый тайный знак, но, к сожалению, его поняли не только дриады.

Младший актёр вскочил, молниеносно ринулся к двери – и попал прямо в руки входящего принца. Кандирд скрутил беглеца так ловко и профессионально, что никто не успел опомниться: ни сам актёр, ни его коллеги.

– Что у вас происходит? – первым делом убедившись, что с Илли всё в порядке, рыкнул принц, заломив руку беглецу так жёстко, что тот скривился от боли.

И от ненависти. Иллира ясно рассмотрела, каким гневом и презрением осветилось его лицо, и расстроилась. Этот человек за что-то люто ненавидел Кандирда и, значит, был опасен, а она своей сущностью так же, как сестра, чувствовала его боль и жаждала её облегчить.

Ингирд и лекарь, вскочившие, едва комедианты начали своё представление, связывали актёров, и Седрик с подоспевшими охранниками им помогал. Бунзон залил каждому в рот по ложке какого-то зелья, от которого труппа вскоре уснула.

– Надо уходить, – оповестила Лира и оглянулась на дверь, – а где дети?

Ингирд ринулся в коридор, но, как ни странно, работники Илли никуда не убежали. И снова чувство нестыковки происходящего царапнуло сеньорите душу. Словно кто-то сложил половинки разных фруктов и теперь горячо уверял, что это яблоко.

– Я намерена сама разобраться в этом деле, – решительно заявила сеньорита жениху, – не могу отделаться от ощущения неправильности. Поэтому во дворце я немного побуду Хилером.

Кандирд только огорчённо вздохнул: он так надеялся, что они проведут этот день намного романтичнее. Но против не сказал ни слова. За те полчаса, что он решал дворцовые вопросы, принц успел прикинуть возможные сроки своей свадьбы и теперь пребывал в таком радужном настроении, испортить которое было невозможно.