Принцесса где-то там

Мусаниф Сергей Сергеевич

В комнате что-то звякнуло. Наверняка, неуклюжий Реджи попытался налить себе кофе, не дожидаясь меня. Вот мерзавец. За это я съем на один круассан больше.

К комнате что-то разбилось, и тогда до меня дошло.

Дверцы душевой кабины закрыты. Дверь в ванную комнату тоже. Льется вода. Чтобы пробиться через такой барьер, мало просто разбить чашку или уронить кофейник. А охотник на нежить, который ходит на вампиров с одним только ножом, просто по определению не может быть неуклюжим.

Я вылетела из душа, даже не

выключив воду, схватила пистолет, распахнула дверь в комнату и увидела Реджи и Мигеля, сошедшихся в смертельной схватке.

Сервировочный столик валялся на полу, разлившийся кофе пропитывал ковер, смешиваясь с кровью, брызги крови были и на стенах. Мигель орудовал коротким мечом, отдаленно похожим на катану. Может быть, так и должен выглядеть вакидзаси…

Схватка на самом деле была смертельной – на одежде обоих мужчин были прорехи, свидетельствующие об удачных попаданиях, и было понятно, что на полпути эти ребята не остановятся. Когда я ворвалась в комнату из ванной, Реджи быстрым, практически неуловимым для глаз финтом сократил дистанцию и по самую рукоять погрузил свой нож в левый бок Мигеля.

На какое-то мгновение они застыли двумя силуэтами напротив окна, через сорванные шторы в номер било солнце. – Шаг назад! – крикнула я.

Реджи соображал быстро. Он выпустил из руки нож и сделал шаг назад, уходя с линии огня и открывая мне прекрасную возможность стрелять, которой я и воспользовалась, всадив четыре пули в середину корпуса Мигеля.

Ударной силы хватило, чтобы бросило к окну, но не хватило, чтобы он упал. Я выстрелила еще дважды, и Мигель пробил своим телом оконное стекло, перевалился через подоконник и полетел на встречу с асфальтом.

Четвертый этаж, вспомнила я. Надеюсь, ему хватит.

– Это не… Это не… – сказал Реджи.

– Не вампир, – подтвердила я.

Реджи упал на колени и у него горлом хлынула кровь.

Глава 30

Я сидела в кресле и смотрела в стену больничного коридора.

Свежеотремонтированную, белую, идеально покрашенную, недавно отмытую. Она напоминала Северный полюс, снятый с высоты птичьего полёта в ясную погоду. Праздничную белоснежную скатерть в доме моих родителей. Саван.

Где-то за этой стеной уже шестой час оперировали Реджи. Он был штатным сотрудником «Ван Хельсинга», значит, у него была отличная страховка, и парамедики отвезли его в одну из самых дорогих клиник Города, и сейчас лучшие ее хирурги бились за его жизнь, и я понятия не имела, как протекает эта битва.

То, что прошло столько времени, а она еще не закончена, внушало одновременно и опасения и оптимизм.

По крайней мере, он до сих пор жив.

Мне, наверное, нужно было быть в десятке других мест, заниматься делами, решать какие-то проблемы и ловить убийц, но я сидела здесь и смотрела в белую стену.

* * *

Коп

внутри меня понимал, что Реджи я сейчас помочь никак не могу, что ему могут помочь только профессионалы, а я могу сделать хуже, и несколько секунд, с учетом того, что «скорой» придется добираться через утренние заторы, сейчас уже ничего не решат, поэтому я первым делом бросилась к окну, чтобы убедиться.

И убедилась, что на асфальте никого нет. Внизу только осколки от выбитого телом Мигеля стекла, улица полна зевак, и все они смотрят вверх, а я маячу на фоне окна голая, мокрая и с пистолетом.

Я отскочила от окна, схватила телефон, вызвала «скорую», сообщив номер в отеле, дав примерное описание того, что произошло и подтвердив все это своим полицейским кодом.

Реджи лежал и истекал кровью. Я подтащила его к стене, придав телу сидячее положение, аккуратно стянула с него остатки футболки и увидела несколько проникающих ранений в грудь и живот. Поскольку никакого перевязочного материала у меня с собой не было, я приложила к ранам ладони, стараясь заткнуть их и минимизировать кровотечение. Все это я делала быстро и как-то механически, на автопилоте.

Стараясь сохранять при этом хотя бы внешнее спокойствие. Потому что если моя истерика прорвется наружу, лучше от этого никому не станет.

Так я и сидела минут десять, пока под окнами не завыли сирены, а в номер не ворвались парамедики. Они мягко отстранили меня от Реджи, принялись заматывать его грудь широким плотным лейкопластырем и делать уколы.

– Потеря крови…

– … в машине перельем…

Не прошло и минуты, как Реджи уже лежал на носилках, и тут один из парамедиков обратил внимание на меня. Даже в такой ситуации до меня дошло, что я все еще не одета, так что успела накинуть на себя гостиничный халат.

– Вы не ранены, мисс?

– Нет.

– Вы вся в крови.

– Это не моя. Куда вы его повезете?

– А вы знаете, есть ли у него страховка?

– Наверняка, – сказала я. – Он из «Ван Хельсинга».

– Так вот почему он до сих пор еще жив, – пробормотал себе под нос второй парамедик.

– Вам придется дождаться полиции, мисс, – сказал первый. – Наша служба ее уже вызвала.

– Я сама коп, – сказала я. – Процедуры мне известны. Так куда вы его повезете?

Они сказали.

– Шансы?

– Сейчас это трудно прогнозировать. Но он жив, значит, шансы есть, – они вынесли носилки с Реджи из номера и направились в сторону лифта, так что патрульным, идущим им навстречу, пришлось уступать дорогу.

* * *

Я смотрела в стену. В ее идеальной белизне начали проступать контуры каких-то абстрактных рисунков А может быть, у меня просто слезились глаза.

Кларк сел рядом.

– Как ты?

– Бывало лучше.

– А как он?

– Не знаю. Мне никто ничего не говорит.